УДК 612.171.7

 А.Н. ШЕВЕЛЁК^{1, 2}

¹Донецкий национальный медицинский университет им. М. Горького, г. Донецк

²Институт неотложной и восстановительной хирургии им. В.К. Гусака, г. Донецк

Контактная информация:

Шевелёк Анна Николаевна — кандидат медицинских наук, доцент кафедры внутренних болезней № 3

Адрес: 283003, Украина (ДНР), г. Донецк, пр. Ильича, 16, тел.: +38 (050) 642-04-15, e-mail: a.shevelyok@mail.ru

 Цель исследования — определить взаимосвязь между уровнем альдостерона и липидным профилем крови у пациентов с хронической сердечной недостаточностью с сохраненной фракцией выброса (ХСНсФВ).

Материал и методы. Проведено одномоментное поперечное исследование с участием 158 пациентов со стабильной ХСНсФВ. Определение уровней альдостерона проводили иммуноферментным методом, референтными значениями считали уровень гормона 40–160 пг/мл. Исследование липидного спектра крови включало определение уровня общего холестерина (ХС), ХС липопротеинов низкой плотности (ХС-ЛПНП), ХС липопротеинов высокой плотности (ХС-ЛПВП) и триглицеридов (ТГ).

Результаты. По результатам измерения уровня альдостерона у 99 больных (62,7%, 95% доверительный интервал (ДИ): 55–70%) уровень гормона находился в пределах нормы, у 59 пациентов (37,3%, 95% ДИ: 30–45%) — превышал верхнюю границу нормы. У пациентов с гиперальдостеронемией уровни общего ХС, ХС-ЛПНП и ТГ были статистически значимо выше по сравнению с лицами, имеющими нормальный уровень альдостерона (р < 0,001). Корреляционный анализ показал наличие значимой (все р < 0,001) взаимосвязи между уровнем альдостерона и общего ХС (r = 0,66), ХС-ЛПНП (r = 0,59), ТГ (r = 0,74) и индексом массы тела (r = 0,59). Концентрация альдостерона не коррелировала с уровнем ХС-ЛПВП. Среди лиц с гиперальдостеронемией возрастали шансы обнаружить высокий уровень общего ХС (отношение шансов (ОШ) 4,44, 95% ДИ 1,97–10, р < 0,001 для уровня > 5 ммоль/л), ХС-ЛПНП (ОШ 3,35, 95% ДИ 1,56–7,21, p = 0,001 для уровня > 3 ммоль/л) и ТГ (ОШ 3,04, 95% ДИ 1,43–6,90, p = 0,006 для уровня > 1,7 ммоль/л). Уровни общего ХС, ХС-ЛПНП и ТГ при ожирении были существенно выше, чем при нормальной или избыточной массе тела (p < 0,05). Значимых изменений уровня ХС-ЛПВП в зависимости от массы тела выявлено не было.

Выводы. У пациентов с ХСНсФВ плазменный уровень альдостерона тесно связан с уровнем общего ХС, ХС-ЛПНП и ТГ. Нарушения липидного профиля у больных с гиперальдостеронемией наиболее выражены при наличии ожирения.

Ключевые слова: альдостерон, липиды, холестерин, липопротеины, триглицериды, ожирение, хроническая сердечная недостаточность, сохраненная фракция выброса.

A.N. SHEVELOK^1, 2

 ¹M. Gorky Donetsk National Medical University, Donetsk

² Institute of Urgent and Recovery Surgery named after V.K. Husak, Donetsk

 Relationship between aldosterone and lipids plasma levels in patients with chronic heart failure with preserved ejection fraction

 Contact details:

Shevelok A.N. — PhD (medicine), Associate Professor of the Department of Internal Diseases No. 3

Address: 16 Illicha avenue, Donetsk, Ukraine, 283003, tel.: +38 (050) 6420415, е-mail: a.shevelyok@mail.ru

 The purpose — to determine the relationship between aldosterone plasma level and lipid blood profile in patients with heart failure with preserved ejection fraction (HFpEF).

Material and methods. A cross-sectional study was carried out with 158 patients with stable HFpEF. Aldosterone plasma level was measured by immunoenzyme method with the reference value of 40–160 pg/ml. The assay of lipid blood profile included measurement of total cholesterol (TC), low (LDL-C) and high density (HDL-C) lipoprotein cholesterol and triglycerides (TG).

Results. According to laboratory results, 99 patients (62,7%, 95% confidence interval (CI) 55–70%) had normal (40–160 pg/ml) aldosterone plasma level (nAld) and 59 patients (37,3%, 95% CI 30–45%) had high (>160 pg/ml) aldosterone level (hAld). Levels of TC, LDL-C and TG in hAld group were significantly higher compared to nAld (p < 0,001). Correlation analysis showed significant (all Ps < 0,001) positive correlation between aldosterone and TC (r = 0,66), LDL cholesterol (r = 0,59), TG (r = 0,74) and body mass index (r = 0,59). Aldosterone did not correlate with HDL-C. Hyperaldosteronemia was a significant risk factor of high TC (odds ratio (OR) 4,44, 95% CI 1,97–10, for TC > 5 mmol/L, p < 0,001), LDL-C (OR 3,35, 95% CI 1,56 –7,21, for LDL-C > 3 mmol/L, p = 0,001) and TG (OR 3,04, 95% CI 1,43–6,90 for TG > 1,7 mmol/L, p = 0,006). TC, LDL-C and TG were significantly higher in obesity than in normal or overweight (p < 0,05). Significant changes in HDL-C depending on body mass index were not detected.

Conclusions. In patients with HFpEF, aldosterone plasma level is closely related to TC, LDL-C and TG. Among hyperaldosteronic patients dyslipidemia is most severe in case of obesity.

Key words: aldosterone, lipids, cholesterol, lipoproteins, triglycerides, obesity, chronic heart failure, preserved ejection fraction.

 Несмотря на успехи, достигнутые за последние годы в лечении и профилактике сердечно-сосудистой патологии, хроническая сердечная недостаточность (ХСН) по-прежнему занимает лидирующие позиции в структуре заболеваемости и смертности. В настоящее время около 26 млн людей во всем мире страдает ХСН. В развитых странах к этой категории больных относится приблизительно 1–2% взрослой популяции, а в возрастной группе старше 90 лет данная патология встречается почти у 70% населения [1].

В структуре причин ХСН основная роль принадлежит сердечно-сосудистым заболеваниям атеросклеротического генеза. Ежегодно в Европе эти заболевания уносят жизни более 4 млн человек и наносят значительный урон социальной и экономической сфере жизни. Дислипидемия является основным фактором риска развития острых и хронических форм ишемической болезни сердца, а повышение уровня атерогенных фракций холестерина (ХС) ассоциируется со значимым возрастанием общей и сердечно-сосудистой смертности [2].

Наряду с дислипидемией немаловажную роль в развитии и прогрессировании сердечно-сосудистых заболеваний играет гиперактивация ренин-ангиотензин-альдостероновой системы. Разнообразные патогенные эффекты, ранее объясняемые исключительно действием ангиотензина-2, сегодня нередко связывают с избыточной активностью альдостерона [3]. Уже не вызывает сомнений тот факт, что влияние альдостерона не ограничивается узким перечнем водно-электролитных эффектов, а распространяется далеко за пределы почек. Локальная секреция гормона и обилие минералокортикоидных рецепторов, расположенных в миокарде, эндотелии сосудов, клетках иммунной системы, головного мозга, жировой ткани, обусловливает его разнообразные аутокринные и паракринные эффекты [4]. Повышение плазменного уровня альдостерона приводит к значимому возрастанию риска инфаркта миокарда, инсульта, сердечной недостаточности, почечной дисфункции и метаболических нарушений [5, 6]. В некоторых экспериментальных и клинических исследованиях показано, что гиперальдостеронемия приводит к нарушениям липидного обмена [7, 8], однако взаимосвязь между уровнем альдостерона и липидов у пациентов с ХСН не изучена.

Целью данного исследования явилось определение взаимосвязи между уровнем альдостерона и липидным профилем крови у пациентов с ХСН с сохраненной фракцией выброса (сФВ) левого желудочка.

Материал и методы

Проведено одномоментное поперечное исследование с участием 158 пациентов со стабильной ХСНсФВ. Основными критериями исключения являлись первичный гиперальдостеронизм, вторичный гиперальдостеронизм внекардиального генеза и прием антагонистов минералокортикоидных рецепторов в течение предшествующих 6 недель Подробное описание критериев включения и исключения приведено в ранее опубликованной работе [9].

Всем пациентам проводили стандарный осмотр и лабораторное исследование, включающее помимо общеклинических анализов крови и мочи определение уровней альдостерона и липидов крови.

При антропометрии устанавливали наличие и степень ожирения. Индекс массы тела (ИМТ) определялся как отношение массы тела (в килограммах) к величине роста (в метрах), возведенной в квадрат. Оценка ИМТ проводилась по следующим критериям: недостаточное питание (менее 19,0 кг/м²), норма — 18,5–24,9 кг/м², избыточное питание — 25,0–29,9 кг/м², ожирение I степени — 30,0–34,9 кг/м², ожирение II степени — 35,0–39,9 кг/м², ожирение III степени — более кг/м².

Забор крови пациентов для определения уровней альдостерона крови выполняли после 30-минутного отдыха в положении лежа натощак утром в течение 2–3 ч после пробуждения. Исследование проводили иммуноферментным методом на фотометре Multiskan (Thermo Electron, Германия) с использованием тест-систем DRG (Германия). Референтными значениями считали уровень гормона 40–160 пг/мл.

Исследование липидного спектра крови включало определение уровня общего ХС, ХС липопротеинов низкой плотности (ХС-ЛПНП), ХС липопротеинов высокой плотности (ХС-ЛПВП) и триглицеридов (ТГ). Анализ проводили на биохимическом анализаторе Olympus 480 (Beckman Coulter, США). Уровень общего ХС и ТГ определяли ферментативным методом, ХС-ЛПНП и ХС-ЛПВП — с помощью прямого энзиматического метода.

Статистический анализ. Статистический анализ результатов выполняли на персональном компьютере с помощью программного обеспечения Jamovi 1.2.2. Количественнные признаки описывали как среднее арифметическое и среднее квадратичное отклонение (M (SD)) при нормальном законе распределения либо как медиана с интерквартильным интервалом (Ме (Q₁; Q₃)) — в случае неподчинения данных нормальному закону распределения. Категориальные показатели представлялись как абсолютное число и процентное соотношение (n (%)). Для анализа количественных данных использовались методы параметрической (t-критерий Стьюдента, корреляционный анализ по Пирсону, ANOVA) и непараметрической (критерии Манна — Уитни, Уилкоксона, Краскела — Уоллиса, корреляционный анализ по Спирмену) статистики. Для сравнения категориальных показателей применяли анализ таблиц сопряженности с использованием критерия χ². Силу взаимосвязи между категориальными признаками устанавливали посредством определения отношения шансов (ОШ) с 95% доверительным интервалом (ДИ) и V-критерия Крамера. Для оценки различий критическим уровнем значимости принималось значение p < 0,05.

Результаты

Средний возраст включенных в исследование пациентов составил 62,3 (7,4) лет, преобладали женщины (63%). Все больные страдали артериальной гипертензией. По результатам измерения уровня альдостерона крови пациенты были разделены на две группы: 1-ю составили 99 больных (62,7%, 95% ДИ: 55–70%), у которых уровень гормона находился в пределах нормы, 2-ю — 59 пациентов (37,3%, 95% ДИ: 30–45%) с гиперальдостеронемией. Средний уровень альдостерона в 1-й группе составил 124,2 (18,6) пг/мл, во 2-й — 208,6 (16,8) пг/мл (р ˂ 0,001). Пациенты с повышенным уровнем альдостерона были моложе, клинически имели более выраженную ХСН, чаще страдали сопутствующей патологией (табл. 1).

Таблица 1. Клиническая характеристика пациентов

Table 1. Clinical characteristics of patients

Примечание: СКФ — скорость клубочковой фильтрации, ФК — функциональный класс, ФП — фибрилляция предсердий, ХОЗЛ — хроническое обструктивное заболевание легких, ХСН — хроническая сердечная недостаточность.

Note: СКФ — glomerular filtration rate, ФК — fubctional class, ФП — atrial fibrillation, ХОЗЛ — chronic obstructive pulmonary disease, ХСН — chronic heart failure.

У пациентов с гиперальдостеронемией уровни общего ХС, ХС-ЛПНП и ТГ были статистически значимо выше по сравнению с лицами, имеющими нормальный уровень альдостерона (табл. 2).

Таблица 2. Показатели липидного обмена

Table 2. Lipid metabolism levels

Примечание: здесь и в таблицах 3–6 ХС — холестерин, ЛПНП — липопротеины низкой плостности, ЛПВП — липопротеины высокой плотности, ТГ — триглицериды.

Note: here and in Tables 3–6 ХС — cholesterin, ЛПНП — low density lipoproteins, ЛПВП — high density lipoproteins, ТГ — triglycerids.

Корреляционный анализ показал наличие статистически значимой (все р < 0,001) взаимосвязи между уровнем альдостерона и общего ХС (r = 0,66), ХС-ЛПНП (r = 0,59) и ТГ (r = 0,74). Концентрация альдостерона не коррелировала с уровнем ХС-ЛПВП (табл. 3). Значимая положительная корреляционная связь гормона была обнаружена и с ИМТ (r = 0,59, р < 0,001 ).

Таблица 3. Взаимосвязь между уровнем альдостерона и показателями липидного обмена

Table 3. Relationship between aldosterone and lipid metabolism levels

Был проведен анализ наличия и степени выраженности дислипидемии в обеих группах (табл. 4). При сравнении структуры пациентов по уровню ХС-ЛПНП были выявлены статистические различия (р = 0,006). Среди больных 2-й группы чаще встречались пациенты, имеющие высокий (> 3,0 ммоль/л) уровень ХС-ЛПНП (81,6 против 56,6%). Только у одного пациента 2-й группы уровень ХС-ЛПНП находился в целевом диапазоне (< 1,5 ммоль/л). Распространенность целевого уровня общего ХС и ТГ также была статистически значимо ниже во 2-й группе (p < 0,001). Выраженность изменений ХС-ЛПВП не различалась между группами.

Таблица 4. Распределение больных в группах в зависимости от наличия и степени выраженности дислипидемии, n (%)

Table 4. Distribution of patients in groups depending on the presence and severity of dyslipidemia, n (%)

Статистически значимая взаимосвязь была обнаружена между наличием гиперальдостеронемией и выраженностью дислипидемии (табл. 5). Шансы обнаружить высокий уровень общего ХС среди лиц с гиперальдостеронемией возрастали почти в 4,5 раза, высокий уровень ХС-ЛПНП — в 3,4 раза, а ТГ — в 3 раза. Между сопоставляемыми признаками отмечалась средняя по силе связь (V = 0,30; 0,25 и 0,27 соответственно).

Таблица 5. Взаимосвязь между наличием гиперальдостеронемии и выраженностью гиперлипидемии

Table 5. Relationship between hyperaldosteronemia and severity of hyperlipidemia

Анализ липидного профиля в зависимости от массы тела среди пациентов с гиперальдостеронемией выявил статистически значимые различия уровней общего ХС (р = 0,003), ХС-ЛПНП (р < 0,001) и ТГ (р < 0,001). При сравнении групп попарно было установлено, что эти параметры при ожирении были существенно выше, чем при нормальной или избыточной массой тела (все p < 0,05). Значимых изменений уровня ХС-ЛПВП в зависимости от ИМТ выявлено не было (табл. 6).

Таблица 6. Показатели липидного обмена у пациентов с гиперальдостеронемией в зависимости от индекса массы тела

Table 6. Lipid levels in patients with hyperaldosteronemia depending on body mass index

Примечание: данные приводятся как среднее значение и стандартное отклонение (М (SD)) либо как медиана и интерквартильные интервалы (Me (Q₁; Q₃); р — уровень значимости при межгрупповом сравнении; р_1-2 — уровень значимости при сравнении пациентов с нормальной и избыточной массой тела; р_1-3 — уровень значимости при сравнении пациентов с нормальной массой тела и ожирением; р_2-3 — уровень значимости при сравнении пациентов с избыточной массой тела и ожирением.

Note: data are presented as average value and median deviation (М (SD)) or as median and interquartile intervals (Me (Q₁; Q₃); р — significance level in comparison between groups; р_1-2 — significance level in comparison between patients with normal and excessive body weight; р_1-3 — significance level in comparison between patients with normal body weight and obesity; р_2-3 — significance level in comparison between patients with excessive body weight and obesity. 

Обсуждение

В настоящее время не вызывает сомнения тот факт, что большинство сердечно-сосудистых заболеваний имеют мультифакторную природу. Гиперлипидемия и избыточный вес — давно известные и хорошо изученные факторы риска кардиоваскулярной патологии [10]. Повышение уровня атерогенных фракций ХС и снижение ХС-ЛПВП приводит к возрастанию риска инфаркта миокарда, коронарной реваскуляризации, нарушений мозгового кровообращения и увеличению смертности [11, 12]. Ожирение ассоциируется с развитием и прогрессированием артериальной гипертензии, ишемической болезни сердца и сердечной недостаточности [13].

В последнее время накапливается все больше сведений о важной роли альдостерона в ухудшении кардиоваскулярного прогноза. Показано, что у пациентов с первичным гиперальдостеронизмом многократно возрастает риск инфаркта миокарда, ишемического инсульта, фибрилляции предсердий [14, 15], а в популяции кардиологических пациентов повышение плазменного уровня альдостерона ассоциируется с увеличением риска осложнений и смертности [16]. В предыдущих работах нами было показано, что гиперальдостеронемия у пациентов с ХСНсФВ тесно ассоциирована с ухудшением углеводного обмена [9], развитием прогностически неблагоприятных желудочковых аритмий [17] и прогрессированием ремоделирования левого желудочка [18].

Результаты данного исследования свидетельствуют о тесной взаимосвязи плазменного уровня альдостерона с показателями липидного профиля крови у больных с ХСНсФВ. Наличие гиперальдостеронемии ассоциируется со значимым увеличением уровней общего ХС, ХС-ЛПНП и ТГ. Взаимосвязи между концентрацией альдостерона и ХС-ЛПВП при этом не наблюдается.

Авторы других работ также сообщают о подобной взаимосвязи у различных категорий пациентов. В экспериментальном исследовании T.L. Goodfriend et al. [7] выявлена отрицательная корреляционная связь между альдостероном и ЛПВП и положительная — между альдостероном и ТГ. В работе S. Syed и M. Qureshi [19] с участием 55 пациентов с предгипертензией уровень альдостерона положительно коррелировал с ТГ и ЛПНП. Результаты нескольких исследований [8, 20, 21] с участием пациентов с метаболическим синдромом также позволяют предположить, что увеличение плазменного уровня альдостерона связано с нарушением липидного обмена, в частности со снижением ХС-ЛПВП и повышением уровня ТГ.

Механизмы, лежащие в основе такой взаимосвязи, не до конца ясны. Наиболее весомый вклад в эту зависимость, по-видимому, вносит жировая ткань, которая путем секреции лептина и других адипокинов стимулирует синтез альдостерона надпочечниками [22]. Действительно, в нашем исследовании плазменный уровень гормона был тесно связан с величиной ИМТ. Среди пациентов 2-й группы значительно чаще по сравнению с 1-й встречались лица с ожирением, при этом выраженность гиперлипидемии возрастала по мере увеличения ИМТ. Это согласуется с результатами других исследований, демонстрирующих взаимосвязь между ожирением и повышением уровня атерогенных липидов, способствующую формированию атеросклероза [23, 24].

Определенный вклад в развитие гиперальдостеронемии при ожирении может вносить и прямой синтез гормона жировой тканью. С открытием тканевой ренин-ангиотензин-альдостероновой системы было установлено, что адипоциты способны к самостоятельной продукции ангиотензиногена, ангиотензин-превращающего фермента и ангиотензина-2 [25, 26], а недавние исследования обнаружили в них функционально активную альдостерон-синтазу [27, 28]. Таким образом, увеличение количества висцерального жира, с одной стороны, приводит к возрастанию секреции альдостерона, а с другой — нарушению липидного обмена.

Еще один механизм может быть опосредован повреждением почек и протеинурией на фоне избытка альдостерона. Связанная с этим потеря альбумина и липопротеинов может влиять на синтез ХС-ЛПНП [29]. В нашем исследовании распространенность нарушения функции почек была выше среди пациентов с повышенным уровнем альдостерона, однако для подтвержения взаимосвязи между альдостероном, липидами и протеинурией необходимы дальнейшие исследования.

Выводы

У пациентов с ХСНсФВ плазменный уровень альдостерона тесно связан с уровнем общего ХС, ХС-ЛПНП и ТГ. Нарушения липидного профиля у больных с гиперальдостеронемией наиболее выражены при наличии ожирения. Полученные нами результаты позволяют предположить, что сочетание трех описанных факторов риска — гиперальдостеронемии, дислипидемии и ожирения, по всей видимости, потенцирует негативное влияние каждого, приводя к феномену взаимного отягощения и возможному ухудшению прогноза. Отличительной чертой исследования является анализ взаимосвязей между этими тремя факторами риска при ХСНсФВ. Полигенная природа дисфункции миокарда и высокая коморбидность (сочетание артериальной гипертензии с сахарным диабетом, ожирением, обструктивными заболеваниями легких) являются характерными особенностями больных ХСНсФВ, а для их лечения до сих пор отсутствует серьезная доказательная база. Мы полагаем, что определение комплексных биомаркеров, отражающих механизмы развития данной патологии, может способствовать разработке патогенетически обоснованных методов лечения этой большой категории больных.

 Шевелёк А.Н.

https://orcid.org/0000-0001-6192-2576 

Литература

1. Шляхто Е.В. Кардиология. Национальное руководство. Краткое издание [Электронный ресурс]. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 2019. — 816 с.
2. Mach F. Baigent C. Catapano A.L. et al. 2019 ESC/EAS Guidelines for the management of dyslipidaemias: lipid modification to reduce cardiovascular risk. The Task Force for the management of dyslipidaemias of the European Society of Cardiology (ESC) and European Atherosclerosis Society (EAS) // Eur Heart J. — 2020. — Vol. 41 (1). — P. 111–188. DOI: 10.1093/eurheartj/ehz455
3. Azushima K., Morisawa N., Tamura K., Nishiyama A. Recent Research Advances in Renin-Angiotensin-Aldosterone System Receptors // Curr Hypertens Rep. — 2020. — Vol. 22 (3). — P. 22. DOI: 10.1007/s11906-020-1028-6
4. Mello WCD. Local Renin Angiotensin Aldosterone Systems and Cardiovascular Diseases // Med Clin. — 2017. — Vol. 101 (1). — P. 117–127. DOI: 10.1016/j.mcna.2016.08.017
5. Spencer S., Wheeler-Jones C., Elliott J. Aldosterone and the mineralocorticoid receptor in renal injury: A potential therapeutic target in feline chronic kidney disease // J Vet Pharmacol Ther. Published online March 3, 2020. DOI: 10.1111/jvp.12848
6. Young M.J., Adler G.K. Aldosterone, the Mineralocorticoid Receptor and Mechanisms of Cardiovascular Disease // Vitam Horm. — 2019. — Vol. 109. — P. 361–385. DOI: 10.1016/bs.vh.2018.10.003
7. Goodfriend T.L., Egan B.M., Kelley D.E. Plasma aldosterone, plasma lipoproteins, obesity and insulin resistance in humans // Prostaglandins Leukot Essent Fatty Acids. — 1999. — Vol. 60 (5–6). — P. 401–405. DOI: 10.1016/s0952-3278(99)80020-9
8. Musani S.K., Vasan R.S., Bidulescu A. et al. Aldosterone, C-reactive protein, and plasma B-type natriuretic peptide are associated with the development of metabolic syndrome and longitudinal changes in metabolic syndrome components: findings from the Jackson Heart Study // Diabetes Care. — 2013. — Vol. 36 (10). — P. 3084–3092. DOI: 10.2337/dc12-2562
9. Шевелёк А.Н. Взаимосвязь плазменных уровней альдостерона и показателей углеводного обмена при хронической сердечной недостаточности с сохраненной фракцией выброса //Российский кардиологический журнал. — 2021. — № 26 (1). — С. 3991. DOI: 15829/1560-4071-2021-3991
10. Ference B.A., Graham I., Tokgozoglu L., Catapano A.L. Impact of Lipids on Cardiovascular Health: JACC Health Promotion Series // J Am Coll Cardiol. — 2018. — Vol. 72 (10). — P. 1141–1156. DOI: 10.1016/j.jacc.2018.06.046
11. Abdullah S.M., Defina L.F., Leonard D. et al. Long-Term Association of Low-Density Lipoprotein Cholesterol With Cardiovascular Mortality in Individuals at Low 10-Year Risk of Atherosclerotic Cardiovascular Disease // Circulation. — 2018. — Vol. 138 (21). — P. 2315–2325. DOI: 10.1161/CIRCULATIONAHA.118.034273
12. Baigent C., Blackwell L. et al. Efficacy and safety of more intensive lowering of LDL cholesterol: a meta-analysis of data from 170,000 participants in 26 randomised trials // Lancet Lond Engl. — 2010. — Vol. 76 (9753). — P. 1670–1681. DOI: 10.1016/S0140-6736(10)61350-5
13. Cercato C., Fonseca F.A. Cardiovascular risk and obesity // Diabetol Metab Syndr. — 2019. — Vol. 11 (1). — P. 74. DOI: 10.1186/s13098-019-0468-0
14. Milliez P., Girerd X., Plouin P.-F., Blacher J., Safar M.E. Evidence for an increased rate of cardiovascular events in patients with primary aldosteronism // J Am Coll Cardiol. — 2005. — Vol. 45 (8). — P. 1243–1248. DOI: 10.1016/j.jacc.2005.01.015
15. Yang Y., Reincke M., Williams T.A. Prevalence, diagnosis and outcomes of treatment for primary aldosteronism // Best Pract Res Clin Endocrinol Metab. — December 5, 2019. — P. 101365. DOI: 10.1016/j.beem.2019.101365
16. Gorini S., Kim S.K., Infante M. et al. Role of Aldosterone and Mineralocorticoid Receptor in Cardiovascular Aging // Front Endocrinol. — 2019. — Vol. 10. DOI: 10.3389/fendo.2019.00584
17. Шевелёк А.Н. Взаимосвязь гиперальдостеронемии с электрофизиологической активностью миокарда у больных хронической сердечной недостаточностью с сохраненной фракцией выброса // Архивъ внутренней медицины. — 2020. — № 10 (5). — С. 382–389. DOI: 10.20514/2226-6704-2020-10-5-382-389
18. Шевелёк А.Н. Взаимосвязь уровня альдостерона крови со структурно-функциональным состоянием левого желудочка у пациентов с хронической сердечной недостаточностью с сохраненной фракцией выброса //Кардиоваскулярная терапия и профилактика. — 2021. — № 20 (2). — С. 2640. DOI: 10.15829/1728-8800-2021-2640
19. Syed S.B., Qureshi M.A. Association of Aldosterone and Cortisol with Cardiovascular Risk Factors in Prehypertension Stage // Int J Hypertens. — 2012. DOI: 10.1155/2012/906327
20. Hannemann A., Meisinger C., Bidlingmaier M. et al. Association of plasma aldosterone with the metabolic syndrome in two German populations // Eur J Endocrinol. — 2011. — Vol. 164 (5). — P. 751–758. DOI: 10.1530/EJE-10-1074
21. Hannich M., Wallaschofski H., Nauck M. et al. Physiological Aldosterone Concentrations Are Associated with Alterations of Lipid Metabolism: Observations from the General Population // International Journal of Endocrinology. DOI: 10.1155/2018/4128174
22. Ватутин Н.Т., Шевелёк А.Н., Дегтярева А.Э. Альдостерон и ожирение: где искать ключ к терапии?// Архивъ внутренней медицины. — 2016. — № 6 (4). — С. 21–29. DOI: 20514/2226-6704-2016-6-4-21-29
23. Choi J.W., Pai S.H., Kim S.K. Associations Between Total Body Fat and Serum Lipid Concentrations in Obese Human Adolescents // Ann Clin Lab Sci. — 2002. — Vol. 32 (3). — P. 271–278.
24. Malik SUF., Mahmud Z., Alam J., Islam M.S., Azad A.K. Relationship among obesity, blood lipids and insulin resistance in Bangladeshi adults // Diabetes Metab Syndr Clin Res Rev. — 2019. — Vol. 13 (1). — P. 444–449. DOI: 10.1016/j.dsx.2018.10.015
25. Jing F., Mogi M., Horiuchi M. Role of renin-angiotensin-aldosterone system in adipose tissue dysfunction // Mol Cell Endocrinol. — 2013. — Vol. 378 (1–2). — P. 23–28. DOI: 10.1016/j.mce.2012.03.005
26. Zhang X., Zeng Z., Li H. et al. Expression of renin-angiotensin-aldosterone system in human adipose tissues // Zhongguo Yi Xue Ke Xue Yuan Xue Bao. — 2006. — Vol. 28 (6). — P. 766–769.
27. Briones A.M., Nguyen Dinh Cat A., Callera G.E. et al. Adipocytes produce aldosterone through calcineurin-dependent signaling pathways: implications in diabetes mellitus-associated obesity and vascular dysfunction // Hypertens Dallas Tex 1979. — 2012. — Vol. 59 (5). — P. 1069–1078. DOI: 10.1161/HYPERTENSIONAHA.111.190223
28. Vecchiola A., Lagos C.F., Carvajal C.A., Baudrand R., Fardella C.E. Aldosterone Production and Signaling Dysregulation in Obesity // Curr Hypertens Rep. — 2016. — Vol. 18 (3). — P. 20. DOI: 10.1007/s11906-016-0626-9
29. Vaziri N.D. Disorders of lipid metabolism in nephrotic syndrome: mechanisms and consequences // Kidney Int. — 2016. — Vol. 90 (1). — P. 41–52. DOI: 10.1016/j.kint.2016.02.026