УДК 616.12-084:577.161.2

 Н.В. РЫЛОВА¹, А.В. ЖОЛИНСКИЙ²

¹Казанский государственный медицинский университет МЗ РФ, г. Казань

²Федеральный научно-клинический центр спортивной медицины и реабилитации ФМБА России, г. Москва  

Контактная информация:

Рылова Наталья Викторовна ― доктор медицинских наук, профессор кафедры госпитальной педиатрии с курсом поликлинической педиатрии

Адрес: 420012, г. Казань, ул. Бутлерова, д. 49, e—mail: rilovanv@mail.ru

В настоящее время накапливается все больше свидетельств того, что более высокие (оптимальные) концентрации 25 (OH) D в крови связаны с низким уровнем заболеваемости и смертности. Для некоторых заболеваний коррекция дефицита витамина D снижает риск возникновения и, возможно, летальности. Для многих чувствительных к витамину D заболеваний фактором риском являются концентрации 25 (OH) D в крови ниже 20 нг/мл. Минимизировать риск возможно, принимая профилактические дозы витамина D. Мониторинг показателей 25 (OH) D необходим для корректировки витамина D и достижения оптимальной концентрации 25 (OH) D.

Ключевые слова: дефицит витамина D, 25 (OH) D в крови, профилактика гиповитаминоза D.

(Для цитирования: Рылова Н.В., Жолинский А.В. Роль витамина D в профилактике cердечно-сосудистых заболеваний. Практическая медицина. 2020. Том 18, №1, С. 50-53) DOI: 10.32000/2072-1757-2020-1-50-53

N.V. RYLOVA¹, A.V. ZHOLINSKIY²

¹Kazan State Medical University, Kazan

²Federal Scientific-Clinical Centre of Sports Medicine and Rehabilitation, Moscow

 Role of vitamin D in prophylaxis of cardiovascular diseases

 Contact:

Rylova N.V. ― MD, Professor of the Department of Hospital Pediatrics with a course of Polyclinical Pediatrics

Address: 49 Butlerov Str., Kazan, Russian Federation, 420012, e-mail: rilovanv@mail.ru

There are many evidences that high (optimal) concentrations of 25 (OH) D in blood are associated with lower incidence of diseases and death rates. For some diseases, correction of vitamin D deficit reduces the risk of morbidity and, probably, lethality. For many diseases sensitive to vitamin D, a risk factor is 25 (OH) D concentrations in blood lower than 20 nanogram/ml. The risk can be minimized by taking prophylactic doses of vitamin D. Monitoring of 25 (OH) D concentration is necessary to correct the vitamin D level and achieve optimal concentration of 25 (OH) D.

Key words: vitamin D deficit, 25 (OH) D in blood, prophylaxis of vitamin D hypovitaminosis.

(For citation: Rylova N.V., Zholinskiy A.V. Role of vitamin D in prophylaxis of cardiovascular diseases. Practical medicine. 2020. Vol. 18, №1, P. 50-53)

Последние два десятилетия в научных исследованиях обсуждаются преимущества более высоких концентраций 25-гидроксивитамина D [25 (OH) D] в крови для реализации его внекостных эффектов [1-7]. Установлено значительное снижение риска острых инфекций дыхательных путей, многих видов рака, сахарного диабета 2 типа, преждевременной смерти и неблагоприятных исходов беременности и родов [8-12]. Вместе с этим, установлены низкие концентрации 25 (OH) D в крови по различным причинам у нескольких категорий населения, включая людей с темной кожей, живущих в более высоких широтах, пожилых людей и тех, кто не употребляет достаточного количества яиц, рыбы, мяса или обогащенное витамином D молоко.

Мониторинг концентраций 25 (OH) D в крови является важным инструментом в формировании понимания важности витамина D для поддержания здоровья, а также в стимулировании приема добавок витамина D для снижения заболеваемости. Концентрация 20 нг/мл в сыворотки крови является достаточной для снижения риска возникновения костных проблем и острых инфекций дыхательных путей. Однако, концентрации выше 30 нг/мл взаимосвязаны со сниженным риском развития сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ), рака, сахарного диабета 2 типа и неблагоприятных исходов беременности и родов.

Концентрация 25 (OH) D в сыворотки снижается с возрастом [13]. Согласно мета-анализу (32 обсервационных исследования), показатели смертности населения почти линейно увеличились при снижении среднего уровня 25 (OH) D в крови [14].Основываясь на понимании взаимосвязи концентрации 25 (OH) D в сыворотке крови с исходами для здоровья, в 2011 году был проведен анализ частоты различных заболеваний на фоне повышения концентрации 25 (OH) D в сыворотке крови [15], что привело к снижению смертности от чувствительных к витамину D заболеваний примерно на 20%.

По данным Всемирной организации здравоохранения [16] (табл. 1), показатели смертности от сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) самые высокие, за ними следуют злокачественные новообразования, болезнь Альцгеймера и другие неврологические заболевания, хроническая обструктивная болезнь легких.

Таблица 1. Показатели смертности ряда стран (по данным Всемирной организации здравоохранения, 2015) [16]

Table 1. Death rates in some countries, by WHO data (2015) [16]

Наиболее важными факторами риска развития сердечно-сосудистых заболеваний являются диета, гипертония, ожирение и курение. Как для сердечно-сосудистых заболеваний, так и для СД2, фактические диетические приоритеты включают увеличение доли фруктов, некрахмалистых овощей, орехов, бобовых, рыбы, растительного масла, йогурта и цельнозерновых продуктов минимальной переработки и меньшее количество красного мяса, обработанного мяса и продуктов, богатых рафинированным зерном, крахмалом, добавленным сахаром, солью и трансжиром [17]. Роль курения связана с увеличением воспаления [18]. Открытое исследование, проведенное в Канаде, показало, что повышение концентрации 25 (OH) D выше 40 нг/мл в достаточной степени снижало артериальное давление у лиц с гипертонической болезнью [9].

Наблюдательные исследования связывают концентрации 25 (OH) D ниже 15-20 нг/мл с риском развития ССЗ [19] и инсульта [20]. В мета-анализе 16 проспективных исследований низкая концентрация 25 (OH) D была связана с повышенным риском ишемического инсульта на 32% (относительный риск = 1,32 доверительный интервал 95% [21]. Тем не менее, клинические испытания не сообщили о снижении риска сердечно-сосудистых заболеваний при добавлении витамина D к лечению [22]. Возможная причина ― мало людей с низкими концентрациями 25 (OH) D участвуют в рандомизированных контролируемых исследованиях при оценке эффективности витамина D [23]. Профилактическая роль витамина D «накапливается» в течение многих лет, а сердечно-сосудистые заболевания могут развиваться при стрессе, в холодную погоду, когда повышается кровяное давление. В Соединенных Штатах смертность от всех причин зимой примерно на 25% выше, чем летом, причем ССЗ является основной причиной этой сезонности [24]. Средние концентрации 25 (OH) D в сыворотке США составляют 21 нг/мл в марте и 28 нг/мл в августе [25].

Тестирование концентраций 25 (OH) D в крови может выявить пациентов, которым следует принимать добавки с витамином D для снижения риска сердечно-сосудистых заболеваний. Однако, более простой подход ― рекомендовать всем принимать по меньшей мере 1000-2000 МЕ/день витамина D3 в зимний период. Несколько клинических исследований показали высокую частоту дефицита витамина D среди пациентов с критическими заболеваниями и его тесную связь с летальностью [26-31]. Распространенность дефицита витамина D среди пациентов, поступающих в отделения интенсивной терапии (ОИТ), составляет от 40 до 70% [26]. Кроме того, дефицит витамина D связан с негативными последствиями для здоровья, в том числе с более высокой степенью тяжести заболевания, а также с повышенной частотой пневмонии и нарушений функций органов.

Согласно систематическому обзору 14 исследований с участием 9715 пациентов ОИТ, дефицит витамина D был связан с более высоким риском смерти и уязвимостью к опасным для жизни инфекциям. В обзоре сделан вывод о том, что дефицит витамина D может прогнозировать неблагоприятные последствия для здоровья среди этих критически больных пациентов [27].

Было проведено несколько клинических испытаний эффекта витамина D в ОИТ у людей с его дефицитом в крови [32]. В большинстве исследований использовалась стратегия добавления мегадозы витамина D в виде первой нагрузки для нормализации статуса витамина D среди пациентов. Одним из таких исследований было исследование, проведенное Amrein K. и его коллегами [33]. Изучение включало 475 пациентов ОИТ с дефицитом витамина D (<20 нг/мл) и оценку ответа на высокие дозы витамина D3 (однократная доза 540 000 МЕ с последующей поддерживающей дозой 90 000 МЕ в течение 5 месяцев), и при применении плацебо. Достаточность витамина D (> 30 нг/мл) была достигнута через 1 неделю у 52,2% пациентов основной группы. В другом исследовании 30 пациентам с тяжелыми септическими заболеваниями, поступившим в отделение интенсивной терапии, использовалась однократная доза витамина D3 ― 40000 или 200000 МЕ. Результаты показали быструю нормализацию концентраций 25 (OH) D в крови и увеличение концентраций кателицидина у пациентов, получавших мегадозы витамина D3 [34]. Аналогичное интервенционное исследование в Атланте, проведенное у 30 пациентах ОРИ, сообщило о более коротком пребывании в стационаре и зависимом от дозы увеличении концентрации 25 (OH) D среди тех, кто получил 100 000 МЕ энтерального витамина D3 по сравнению с пациентамина плацебо [35].

По-прежнему ведутся споры о том, какой уровень 25 (OH) D в крови считается достаточным [36, 37]. При разработке профилактического направления использования витамина D показано, что 400, 600 и 800 МЕ препарата в день у новорожденных, в возрасте до одного года, детей и взрослых в возрасте до 70 лет у 97,5% из них удалось добиться уровня 25 (OH) D в крови лишь до 20 нг/мл [38]. Национальные и международные ассоциации остеопороза, эндокринологов и гериатрическое общество считают достаточным уровень 25 (ОН) D в крови равным не менее 30 нг/мл [36]. Они также считают, что уровень метаболита в крови до 100 нг/мл является совершенно безопасным. Эндокринное общество рекомендует предпочтительный диапазон 40-60 нг/мл. Это тот диапазон, которого, вероятно, достигали наши предки, ежедневно подвергаясь воздействию солнечного света.

Организм обладает огромной способностью вырабатывать витамин D. Воздействие на организм человека, составляющее около 50% солнечного света, которое может вызвать легкий солнечный ожог через 24 часа, эквивалентно потреблению приблизительно 5000 МЕ витамина D в день. Для достижения и поддержания такого уровня взрослому человеку необходимо ежедневно принимать 4000-5000 МЕ витамина D [36]. Поэтому рекомендуется принимать для профилактики дефицита витамина D 400-1000 МЕ, 600-1000 МЕ и 1500-2000 МЕ ежедневно, соответственно, для детей в возрасте до одного года, от 1 до 18 лет и взрослым [36]. К подросткам следует относиться как к взрослым и назначать по меньшей мере 1500-2000 МЕ в день. Эндокринное общество согласно с тем, что 4000 МЕ в день являются разумным верхним пределом для детей, но для взрослых 10 000 МЕ ежедневно более целесообразно для лечения и профилактики рецидивирующего дефицита витамина D [36].

Недавно Всемирная организация здравоохранения признала, что разумный солнечный свет приносит пользу для здоровья, включая выработку витамина D. Однако трудно определить разумное воздействие солнца, поскольку время суток и года, широта, высота места проживания, степень пигментации кожи могут сильно влиять на то, сколько витамина D вырабатывается в коже под воздействием солнечного света [39].

Чтобы уменьшить сложность проведения скрининга на 25 (OH) D в крови, возможно применение мер для обогащения продуктов питания витамином D, а также для стимулирования приема добавок витамина D для населения в целом. Финляндия ввела в 2003 году обогащение пищевых продуктов, что фактически устранило у населения дефицит витамина D. В результате этой добровольной меры производителей, а также тенденции к увеличению использования добавок с витамином D, средние концентрации 25 (OH) D в сыворотке выросли с 19 нг/мл в 2000 году, до 26 нг/мл ― в 2011 году. В другом недавнем документе была представлена «дорожная карта» по обогащению пищевых продуктов витамином D, что может позволить снижение частоты состояний, связанных с дефицитом витамина D в уязвимых группах населения в странах с низким и средним уровнем дохода. В настоящее время накапливается все больше свидетельств того, что более высокие (оптимальные) концентрации 25 (OH) D связаны с низким уровнем заболеваемости и смертности.

 Рылова Н.В. http://orcid.org/0000-0002-9248-6292

Жолинский А.В. http://orcid.org/0000-0002-0267-9761

 ЛИТЕРАТУРА

1. Pludowski P., Holick M.F., Grant W.B., et al. Vitamin D supplementation guidelines // J. Steroid Biochem. Mol Biol. ― 2018. ― 175. ― P. 125-35. https://doi. org/10.1016/j.jsbmb.2017.01.021.
2. McDonnell S.L., Baggerly C., French C.B., et al. Serum 25-Hydroxyvitamin D Concentrations >/=40 ng/ml Are associated with >65% lower cancer risk: pooled analysis of randomized trial and prospective cohort study // PLoS ONE. ― 2016. ― 11. ― P. e0152441. https://doi.org/10.1371/journal. pone.0152441.
3. McDonnell S.L., Baggerly C.A., French C.B., et al. Breast cancer risk markedly lower with serum 25-hydroxyvitamin D concentrations >/=60 vs <20 ng/ml (150 vs 50 nmol/L): pooled analysis of two randomized trials and a prospective cohort // PLoS ONE. ― 2018. ― 13. ― P. e0199265. https://doi. org/10.1371/journal.pone.0199265.
4. Manson J.E., Cook N.R., Lee I.M., et al. Vitamin D supplements and prevention of cancer and cardiovascular disease // N. Engl. J. Med. ― 2019. ― 380. ― P. 33-44. https://doi. org/10.1056/NEJMoa1809944.
5. Pittas A.G., Dawson-Hughes B., Sheehan P., et al. Vitamin D supplementation and prevention of type 2 diabetes // N. Engl. J. Med. ― 2019. ― 381. ― P. 520-30. https://doi. org/10.1056/NEJMoa1900906.
6. Рылова Н.В. Роль витамина d в регуляции иммунной системы / Н.В. Рылова, С.В. Мальцев, А.В. Жолинский // Практическая медицина. ― 2017. ― №5 (106). ― С. 10-14.
7. Мальцев С.В. Витамин Д и иммунитет / С.В. Мальцев, Н.В. Рылова // Практическая медицина. — 2015. — №1 (86). — С. 114-120.
8. Martineau A.R., Jolliffe D.A., Hooper R.L., et al. Vitamin D supplementation to prevent acute respiratory tract infections: systematic review and meta-analysis of individual participant data // BMJ. ― 2017. ― 356. ― P. i6583. https://doi.org/ 10.1136/bmj.i6583.
9. Mirhosseini N., Vatanparast H., Kimball S.M. The association between serum 25(OH)D status and blood pressure in participants of a community-based program taking vitamin D supplements // Nutrients. ― 2017. ― 9. ― P. E1244. https://doi.org/10.3390/nu9111244.
10. McDonnell S.L., Baggerly K.A., Baggerly C.A., et al. Maternal 25(OH)D concentrations >/=40 ng/mL associated with 60% lower preterm birth risk among general obstetrical patients at an urban medical center // PLoS ONE. ― 2017. ― 12. ― P. e0180483. https://doi.org/10.1371/journal.pone. 0180483.
11. Holick M.F. Vitamin D deficiency // N. Engl. J. Med. ― 2007. ― 357. ― P. 266-81. https://doi.org/10.1056/NEJMra070553.
12. Bilinski K, Boyages S. Evidence of overtesting for vitamin D in Australia: an analysis of 4.5 years of Medicare Benefits Schedule (MBS) data. BMJ Open 2013;3. https://doi.org/10.1136/bmjopen2013-002955.
13. Rockwell M., Kraak V., Hulver M., Epling J. Clinical management of low vitamin D: a scoping review of physicians’ practices // Nutrients. ― 2018. ― 10. ― P. E493. https://doi.org/10.3390/nu10040493.
14. Vasarhelyi B., Satori A., Olajos F., et al. Low vitamin D levels among patients at Semmelweis University: retrospective analysis during a one-year period // Orv Hetil. ― 2011. ― 152. ― P. 1272-7. https://doi.org/10.1556/OH.2011.29187.
15. Garland C.F., Kim J.J., Mohr S.B., et al. Meta-analysis of all-cause mortality according to serum 25-hydroxy vitamin D // Am. J. Public Health. ― 2014. ― 104. ― P. e43-50. https://doi.org/10.2105/AJPH.2014.302034.
16. Grant W.B. An estimate of the global reduction in mortality rates through doubling vitamin D levels // Eur. J. Clin. Nutr. ― 2011. ― 65. ― P. 1016-26. https://doi.org/10.1038/ejcn.2011.68. e-pub ahead of print 2011/07/07.
17. World Health Statistics 2016: Annex B: Tables of health statistics by country, WHO region and globally. Report no: 978 92 4 156526 4. Geneva: World Health Organization; 2016.
18. Mozaffarian D. Dietary and policy priorities for cardiovascular disease, diabetes, and obesity: a comprehensive review // Circulation. ― 2016. ― 133. ― P. 187-225. https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA. 115.018585.
19. Bazzano L.A., He J., Muntner P., et al. Relationship between cigarette smoking and novel risk factors for cardiovascular disease in the United States // Ann Intern. Med. ― 2003. ― 138. ― P. 891-7. https://doi.org/10.7326/0003-4819-138-11200306030-00010.
20. Wang L., Song Y., Manson J.E., et al. Circulating 25-hydroxy-vitamin D and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis of prospective studies // Circ. Cardiovasc. Qual Outcomes. ― 2012. ― ― P. 819-29. https://doi.org/10.1161/CIRCOUTCOMES. 112.967604.
21. Shi H., Chen H., Zhang Y., et al. 25 Hydroxy vitamin D level, vitamin D intake, and risk of stroke: a dose-response meta-analysis // Clin. Nutr. ― https://doi.org/10. 1016/j.clnu.2019.08.029.
22. Zhou R., Wang M., Huang H., et al. Lower Vitamin D Status Is Associated With An Increased Risk Of Ischemic Stroke: A Systematic Review And Meta-analysis // Nutrients. ― 2018. ― 10. ― P. E277. https://doi.org/10.3390/nu10030277.
23. Barbarawi M., Kheiri B., Zayed Y., et al. Vitamin D supplementation and cardiovascular disease risks in more than 83000 individuals in 21 randomized clinical trials: a meta-analysis // JAMA Cardiol. ― 2019. https://doi.org/10. 1001/jamacardio.2019.1870.
24. Grant W.B., Boucher B.J., Bhattoa H.P., Lahore H. Why vitamin D clinical trials should be based on 25-hydroxy vitamin D concentrations // J. Steroid Biochem. Mol Biol. ― 2018. ― 177. ― P. 266-9. https:// doi.org/10.1016/j.jsbmb.2017.08.009.
25. Grant W.B., Bhattoa H.P., Boucher B.J. Seasonal variations of U.S. mortality rates: Roles of solar ultraviolet-B doses, vitamin D, gene expression, and infections // J. Steroid Biochem. Mol Biol. ― ― 173. ― P. 5-12. https://doi.org/10.1016/j.jsbmb.2017.01.003.
26. Kroll M.H., Bi C., Garber C.C., et al. Temporal relationship between vitamin D status and parathyroid hormone in the United States // PloS ONE. ― 2015. ― 10. ― P. e0118108. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0118108.
27. Amrein K., Papinutti A., Mathew E., et al. Vitamin D and critical illness: what endocrinology can learn from intensive care and vice versa // Endocr. Connect. ― 2018. ― 7. ― P. R304-15. https://doi. org/10.1530/EC-18-0184.
28. de Haan K., Groeneveld A.B., de Geus H.R., et al. Vitamin D deficiency as a risk factor for infection, sepsis and mortality in the critically ill: systematic review and meta-analysis // Crit. Care. ― 2014. ― 18. ― P. 660. https://doi.org/10.1186/s13054-014-0660-4.
29. Moromizato T., Litonjua A.A., Braun A.B., et al. Association of low serum 25-hydroxy vitamin D level sand sepsis in the critically ill // Crit Care Med. ― 2014. ― 42. ― P. 97-107. https://doi.org/10.1097/CCM.0b013e31829eb7af.
30. Quraishi S.A., Bittner E.A., Blum L., et al. Prospective study of vitamin D status at initiation of care in critically ill surgical patients and risk of 90-day mortality // Crit Care Med. ― 2014. ― 42. ― P. 1365-71. https://doi.org/10.1097/ CCM.0000000000000210.
31. Arnson Y., Gringauz I., Itzhaky D., Amital H. Vitamin D deficiency is associated with poor outcomes and increased mortality in severely ill patients // QJM. ― 2012. ― 105. ― P. 633-9. https://doi.org/10. 1093/qjmed/hcs014.
32. Braun A.B., Gibbons F.K., Litonjua A.A., et al. Low serum 25-hydroxyvitamin D at critical care initiation is associated with increased mortality // Crit Care Med. ― 2012. ― 40. ― P. 63-72. https://doi.org/10.1097/CCM.0b013e31822d74f3.
33. Langlois P.L., Szwec C., D’Aragon F., et al. Vitamin D supplementation in the critically ill: a systematic review and meta-analysis // Clin. Nutr. ― 2018. ― 37. ― P. 1238-46. https:// doi.org/10.1016/j.clnu.2017.05.006.
34. Amrein K., Schnedl C., Holl A., et al. Effect of high-dose vitamin D3 on hospital length of stay in critically ill patients with vitamin D deficiency: the VITdALICU randomized clinical trial // JAMA. ― 2014. ― 312. ― P. 1520-30. https:// doi.org/10.1001/jama.2014.13204.
35. Quraishi S.A., De Pascale G., Needleman J.S., et al. Effect of cholecalciferol supplementation on vitamin D status and cathelicidin levels in sepsis: a randomized, placebo-controlled Trial // Crit Care Med. ― 2015. ― 43. ― P. 1928-37. https://doi.org/10.1097/CCM.0000000000001148.
36. Han J.E., Jones J.L., Tangpricha V., et al. High dose vitamin D administration in ventilated intensive care unit patients: a pilot double blind randomized controlled trial // J. Clin. Transl. Endocrinol. ― 2016. ― 4. ― P. 59-65. https://doi.org/10.1016/j. jcte.2016.04.004.
37. Holick M.F., Binkley N.C., Bischoff-Ferrari H.A., Gordon C.M., et al. Evaluation, treatment and prevention of vitamin D deficiency: an Endocrine Society clinical practice guideline // J. Clin. Endocrinol. Metab. ― 2011. ― 96 (7). ― P. 1911-30.
38. Holick M.F., Binkley N.C., Bischoff-Ferrari H.A., et al. Controversy in clinical Endocrinology: guidelines for preventing and treating vitamin D deficiency and insufficiency revisited // J. Clin. Endocrinol. Metab. ― 2012. ― 97. ― P. 1153-8.
39. IOM (Institute of Medicine) Dietary reference intakes for calcium and vitamin D. Committee to Review Dietary Reference in takes for Calcium and Vitamin D Washington DC: The National Academies Press Institute of Medicine 2011.
40. Karimi K., Lindgren T.H., Koch C.A., Brodell R.T. Obesity as a risk factor for malignant melanoma and non-melanoma skin cancer // Rev. Endocr. Metab. Disord. ― ― 17 (3). ― P. 389-403.

REFERENCES

1. Pludowski P., Holick M.F., Grant W.B. et al. Vitamin D supplementation guidelines. Steroid Biochem. Mol Biol, 2018, 175, pp. 125-35. https://doi. org/10.1016/j.jsbmb.2017.01.021.
2. McDonnell S.L., Baggerly C., French C.B. et al. Serum 25-Hydroxyvitamin D Concentrations >/=40 ng/ml Are associated with >65% lower cancer risk: pooled analysis of randomized trial and prospective cohort study. PLoS ONE, 2016, 11, p. e0152441. https://doi.org/10.1371/journal. pone.0152441.
3. McDonnell S.L., Baggerly C.A., French C.B. et al. Breast cancer risk markedly lower with serum 25-hydroxyvitamin D concentrations >/=60 vs <20 ng/ml (150 vs 50 nmol/L): pooled analysis of two randomized trials and a prospective cohort. PLoS ONE, 2018, 13, p. e0199265. https://doi. org/10.1371/journal.pone.0199265.
4. Manson J.E., Cook N.R., Lee I.M. et al. Vitamin D supplements and prevention of cancer and cardiovascular disease. Engl. J. Med, 2019, 380, pp. 33-44. https://doi. org/10.1056/NEJMoa1809944.
5. Pittas A.G., Dawson-Hughes B., Sheehan P. et al. Vitamin D supplementation and prevention of type 2 diabetes. Engl. J. Med, 2019, 381, pp. 520-30. https://doi. org/10.1056/NEJMoa1900906.
6. Rylova N.V., Mal’tsev S.V., Zholinskiy A.V. The role of vitamin D in the regulation of the immune system. Prakticheskaya meditsina, 2017, no. 5 (106), pp. 10-14 (in Russ.).
7. Mal’tsev S.V., Rylova N.V. Vitamin D and immunity. Prakticheskaya meditsina, 2015, no. 1 (86), pp. 114-120 (in Russ.).
8. Martineau A.R., Jolliffe D.A., Hooper R.L. et al. Vitamin D supplementation to prevent acute respiratory tract infections: systematic review and meta-analysis of individual participant data. BMJ, 2017, 356, p. i6583. https://doi.org/ 10.1136/bmj.i6583.
9. Mirhosseini N., Vatanparast H., Kimball S.M. The association between serum 25(OH)D status and blood pressure in participants of a community-based program taking vitamin D supplements. Nutrients, 2017, 9, p. E1244. https://doi.org/10.3390/nu9111244.
10. McDonnell S.L., Baggerly K.A., Baggerly C.A., et al. Maternal 25(OH)D concentrations >/=40 ng/mL associated with 60% lower preterm birth risk among general obstetrical patients at an urban medical center. PLoS ONE, 2017, 12, pp. e0180483. https://doi.org/10.1371/journal.pone. 0180483.
11. Holick M.F. Vitamin D defi N. Engl. J. Med, 2007, 357, pp. 266-81. https://doi.org/10.1056/NEJMra070553.
12. Bilinski K., Boyages S. Evidence of overtesting for vitamin D in Australia: an analysis of 4.5 years of Medicare Benefits Schedule (MBS) data. BMJ Open, 2013;3. https://doi.org/10.1136/bmjopen2013-002955.
13. Rockwell M., Kraak V., Hulver M., Epling J. Clinical management of low vitamin D: a scoping review of physicians’ practices. Nutrients, 2018, 10, p. E493. https://doi.org/10.3390/nu10040493.
14. Vasarhelyi B., Satori A., Olajos F. et al. Low vitamin D levels among patients at Semmelweis University: retrospective analysis during a one-year period. Orv Hetil, 2011, 152, pp. 1272-7. https://doi.org/10.1556/OH.2011.29187.
15. Garland C.F., Kim J.J., Mohr S.B. et al. Meta-analysis of all-cause mortality according to serum 25-hydroxy vitamin D. J. Public Health, 2014, 104, pp. e43-50. https://doi.org/10.2105/AJPH.2014.302034.
16. Grant W.B. An estimate of the global reduction in mortality rates through doubling vitamin D levels. J. Clin. Nutr, 2011, 65, pp. 1016-26. https://doi.org/10.1038/ejcn.2011.68. e-pub ahead of print 2011/07/07.
17. World Health Statistics 2016: Annex B: Tables of health statistics by country, WHO region and globally. Report no: 978 92 4 156526 4. Geneva: World Health Organization; 2016.
18. Mozaffarian D. Dietary and policy priorities for cardiovascular disease, diabetes, and obesity: a comprehensive review. Circulation, 2016, 133, pp. 187-225. https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA. 115.018585.
19. Bazzano L.A., He J., Muntner P. et al. Relationship between cigarette smoking and novel risk factors for cardiovascular disease in the United States. Ann Intern. Med, 2003, 138, pp. 891-7. https://doi.org/10.7326/0003-4819-138-11200306030-00010.
20. Wang L., Song Y., Manson J.E. et al. Circulating 25-hydroxy-vitamin D and risk of cardiovascular disease: a meta-analysis of prospective studies. Cardiovasc. Qual Outcomes, 2012, 5, pp. 819-29. https://doi.org/10.1161/CIRCOUTCOMES. 112.967604.
21. Shi H., Chen H., Zhang Y. et al. 25 Hydroxy vitamin D level, vitamin D intake, and risk of stroke: a dose-response meta-analysis. Nutr, 2019. https://doi.org/10. 1016/j.clnu.2019.08.029.
22. Zhou R., Wang M., Huang H. et al. Lower Vitamin D Status Is Associated With An Increased Risk Of Ischemic Stroke: A Systematic Review And Meta-analysis. Nutrients, 2018, 10, p. E277. https://doi.org/10.3390/nu10030277.
23. Barbarawi M., Kheiri B., Zayed Y. et al. Vitamin D supplementation and cardiovascular disease risks in more than 83000 individuals in 21 randomized clinical trials: a meta-analysis. JAMA Cardiol, 2019. https://doi.org/10. 1001/jamacardio.2019.1870.
24. Grant W.B., Boucher B.J., Bhattoa H.P., Lahore H. Why vitamin D clinical trials should be based on 25-hydroxy vitamin D concentrations. Steroid Biochem. Mol Biol, 2018, 177, pp. 266-9. https:// doi.org/10.1016/j.jsbmb.2017.08.009.
25. Grant W.B., Bhattoa H.P., Boucher B.J. Seasonal variations of U.S. mortality rates: Roles of solar ultraviolet-B doses, vitamin D, gene expression, and infections. Steroid Biochem. Mol Biol, 2017, 173, pp. 5-12. https://doi.org/10.1016/j.jsbmb.2017.01.003.
26. Kroll M.H., Bi C., Garber C.C. et al. Temporal relationship between vitamin D status and parathyroid hormone in the United States. PloS ONE, 2015, 10, p. e0118108. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0118108.
27. Amrein K., Papinutti A., Mathew E. et al. Vitamin D and critical illness: what endocrinology can learn from intensive care and vice versa. Connect, 2018, 7, pp. R304-15. https://doi. org/10.1530/EC-18-0184.
28. de Haan K., Groeneveld A.B., de Geus H.R. et al. Vitamin D deficiency as a risk factor for infection, sepsis and mortality in the critically ill: systematic review and meta-analysis. Care, 2014, 18, p. 660. https://doi.org/10.1186/s13054-014-0660-4.
29. Moromizato T., Litonjua A.A., Braun A.B. et al. Association of low serum 25-hydroxy vitamin D level sand sepsis in the critically ill. Crit Care Med, 2014, 42, pp. 97-107. https://doi.org/10.1097/CCM.0b013e31829eb7af.
30. Quraishi S.A., Bittner E.A., Blum L. et al. Prospective study of vitamin D status at initiation of care in critically ill surgical patients and risk of 90-day mortality. Crit Care Med, 2014, 42, pp. 1365-71. https://doi.org/10.1097/ CCM.0000000000000210.
31. Arnson Y., Gringauz I., Itzhaky D., Amital H. Vitamin D deficiency is associated with poor outcomes and increased mortality in severely ill patients. QJM, 2012, 105, pp. 633-9. https://doi.org/10. 1093/qjmed/hcs014.
32. Braun A.B., Gibbons F.K., Litonjua A.A. et al. Low serum 25-hydroxyvitamin D at critical care initiation is associated with increased mortality. Crit Care Med, 2012, 40, pp. 63-72. https://doi.org/10.1097/CCM.0b013e31822d74f3.
33. Langlois P.L., Szwec C., D’Aragon F. et al. Vitamin D supplementation in the critically ill: a systematic review and meta-analysis. Nutr, 2018, 37, pp. 1238-46. https:// doi.org/10.1016/j.clnu.2017.05.006.
34. Amrein K., Schnedl C., Holl A. et al. Effect of high-dose vitamin D3 on hospital length of stay in critically ill patients with vitamin D deficiency: the VITdALICU randomized clinical trial. JAMA, 2014, 312, pp. 1520-30. https:// doi.org/10.1001/jama.2014.13204.
35. Quraishi S.A., De Pascale G., Needleman J.S. et al. Effect of cholecalciferol supplementation on vitamin D status and cathelicidin levels in sepsis: a randomized, placebo-controlled Trial. Crit Care Med, 2015, 43, pp. 1928-37. https://doi.org/10.1097/CCM.0000000000001148.
36. Han J.E., Jones J.L., Tangpricha V. et al. High dose vitamin D administration in ventilated intensive care unit patients: a pilot double blind randomized controlled trial. Clin. Transl. Endocrinol, 2016, 4, pp. 59-65. https://doi.org/10.1016/j. jcte.2016.04.004.
37. Holick M.F., Binkley N.C., Bischoff-Ferrari H.A., Gordon C.M. et al. Evaluation, treatment and prevention of vitamin D deficiency: an Endocrine Society clinical practice guideline. Clin. Endocrinol. Metab, 2011, 96 (7), pp. 1911-30.
38. Holick M.F., Binkley N.C., Bischoff-Ferrari H.A. et al. Controversy in clinical Endocrinology: guidelines for preventing and treating vitamin D deficiency and insufficiency revisited. Clin. Endocrinol. Metab, 2012, 97, pp. 1153-8.
39. IOM (Institute of Medicine) Dietary reference intakes for calcium and vitamin D. Committee to Review Dietary Reference in takes for Calcium and Vitamin D Washington DC: The National Academies Press Institute of Medicine 2011.
40. Karimi K., Lindgren T.H., Koch C.A., Brodell R.T. Obesity as a risk factor for malignant melanoma and non-melanoma skin cancer. Endocr. Metab. Disord, 2016, 17 (3), pp. 389-403.