УДК 618.36-007.4

А.В. КАЮМОВА, О.А. МЕЛКОЗЕРОВА, Ю.А. СЕМЕНОВ, Н.В. БАШМАКОВА

 Уральский научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества МЗ РФ, г. Екатеринбург

 Контактная информация:

Каюмова Алена Владимировна — к.м.н., ведущий научный сотрудник, заместитель главного врача по контролю качества и безопасности медицинской деятельности

Адрес: 620028, г. Екатеринбург, ул. Репина, 1, тел.: +7-982-623-20-47, e—mail: kaum-doc@mail.ru

В современном акушерстве возникло серьезное осложнение, связанное с патологической инвазией плаценты, которое по МКБ имеет отдельный шифр — приращение плаценты (043.2). Удельный вес данной патологии растет из года в год и вносит существенный вклад в материнскую заболеваемость и смертность. Возможность своевременной диагностики, определения предикторов, способствующих формированию данной патологии, является одной из главных задач акушерства в ближайшем будущем.

Цель исследования — определить значимые анамнестические, клинические и инструментальные предикторы приращения плаценты.

Материал и методы. Проведен ретроспективный анализ 252 историй родов. Все случаи были разделены на 2 группы: основная группа — 131 пациентка, родоразрешенная в связи с приращением плаценты, группа сравнения — 121 пациентка, родоразрешенная по поводу предлежания плаценты. Проведен сравнительный анализ клинико-анамнестических данных, паритета (количество подтвержденных беременности), особенностей течения беременности, данных ультразвукового исследования в сроки скрининга, сроков родоразрешения, этапности хирургического вмешательства, исходов операции, объема и состава инфузионно-трансфузионной терапии, сроков выписки из стационара. Разработано правило прогноза приращения плаценты по наиболее значимым и достоверно различным паттернам.

Результаты. Определен ряд значимых показателей, которые достоверно чаще встречались в основной группе. Данные предикторы доступны абсолютно для любого уровня наблюдения пациенток. Паритет, экстрагенитальная патология, осложнения текущей беременности, а также скрининговый тест на анеуплоидию в первом триместре, который обязателен при беременности, скрининговые ультразвуковые исследования оцениваются у любой пациентки. Интерпретация и анализ значимых показателей позволил разработать правило прогноза, которое может быть использовано как способ прогноза приращения плаценты и своевременного принятия решения о дальнейшей тактике, а также корректной маршрутизации пациентки. Так как приращение плаценты имеет разную глубину инвазии с различными возможными осложнениями, то для своевременной идентификации степени приращения плаценты требуется проведение дополнительных инструментальных и молекулярных исследований.

Выводы. Возможность ретроспективного анализа случаев родоразрешения пациенток с предложением плаценты и приращеним плаценты позволила выявить достоверно значимые предикторы, которые могут быть использованы для своевременного прогноза патологической инвазии и определения алгоритма действий.

Ключевые слова: предлежание плаценты, приращение плаценты, патологическая инвазия плаценты, рубец на матке.

A.V. KAYUMOVA, O.A. MELKOZEROVA, YU.A. SEMENOV, N.V. BASHMAKOVA

 Ural Research Institute of Maternity and Childhood, Yekaterinburg

Clinical and instrumental predictors of placenta accreta in placenta previa

 Contact details:

Kayumova A.V. — PhD (Medicine), Leading Researcher, Deputy Chief Physician for Quality Control and Safety of Medical Activities

Address: 1 Repina St., 620028 Yekaterinburg, Russian Federation, tel.: +7-982-623-20-47, e-mail: kaum-doc@mail.ru

 Currently, a severe complication associated with pathological invasion of the placenta has arisen in modern obstetrics, which according to the ICD has a separate code — placenta accreta (043.2). The proportion of this pathology is growing every year, making a significant contribution to maternal morbidity and mortality. The possibility of timely correct diagnosing and determining predictors that contribute to the formation of this pathology is one of the main tasks of obstetrics in the near future.

The purpose — to determine significant anamnestic, clinical and instrumental predictors of placenta accreta.

Material and methods. A retrospective analysis of 252 birth histories was carried out. The cases were divided into 2 groups: the main group — 131 patients who gave birth due to placenta accreta, the comparison group — 121 patients who gave birth due to placenta previa. We conducted a comparative analysis of clinical and anamnestic data, parity (number of confirmed pregnancies), features of the pregnancy course, ultrasound data during screening, delivery terms, stages of surgical intervention, surgical outcomes, volume and composition of infusion-transfusion therapy, and hospital discharge dates. A rule for predicting placenta accreta based on the most significant and reliably different patterns was developed.

Results. Our analysis identified a number of significant indicators that were reliably more common in the main group. These predictors are available for any level of patient observation. Parity, extragenital pathology, complications of the current pregnancy, as well as a screening test for aneuploidy in the first trimester, which is mandatory during pregnancy, screening ultrasound studies are assessed in all patients. Interpretation and analysis of significant indicators allowed us to develop a prognosis rule that can be used to predict placenta accreta and make timely decisions on further tactics, as well as on correct patient routing. Since placenta accreta has different depths of invasion with various possible complications, additional instrumental and molecular studies are required for timely identification of the placenta accreta degree.

Conclusion. The possibility of retrospective analysis of cases of delivery of patients with placenta previa and placenta accreta allowed us to identify reliable predictors that can be used for timely prediction of pathological invasion and determination of the actions algorithm.

Key words: placenta previa, placenta accreta, pathological placental invasion, uterine scar.

Приращение плаценты — тяжелое акушерское осложнение, ведущее к росту материнской заболеваемости и смертности. В последние годы существенно растет частота кесарева сечения не только в России, но и во всем мире, что приводит косту случаев приращения плаценты [1, 2]. Последствия данной патологии для беременной женщины очень серьезные, такие как массивная кровопотеря, гистерэктомия, ранение соседних органов вплоть до летального исхода [3, 4].

Приращение плаценты включает спектр состояний в зависимости от глубины инвазии плаценты, поэтому в зарубежной литературе данная патология называется «спектр приращения плаценты», или PAS (placenta accreta spectrum). Патологическая инвазия включает поверхностную инвазию в виде плотного прикрепление плаценты (placenta adhaerens) и заканчивается глубокой инвазией (placenta percreta), при которой плацента проходит через всю стенку матки, выходит за серозный слой и может прорастать в окружающие ткани и органы, такие как мочевой пузырь, параметрий или кишечник. Полная классификация утверждена Федеральным обществом акушеров-гинекологов (FIGO) в 2018 г. [5].

По данным многочисленной литературы от 30 до 65% случаев приращения плаценты происходят у женщин, у которых ранее было по крайней мере одно кесарево сечение и предлежание плаценты или у женщин с предлежанием плаценты. Комбинация этих двух факторов была определена как профиль с высоким риском развития PAS, и пренатальный скрининг на эти расстройства обычно проводится среди данной подгруппы женщин, а не среди всех беременных женщин [6, 7].

Антенатальная диагностика приращения плаценты чрезвычайно важна для предотвращения серьезных осложнений. Несмотря на то, что рутинные визуализирующие обследования, такие как УЗИ и МРТ, улучшили скрининг PAS во время беременности [8–12], их эффективность недостаточно высока для надежного выявления или исключения всех случаев патологической инвазии плаценты. Таким образом, стратификация риска на основе клинико-анамнестических показателей была бы полезна для выявления подгрупп женщин с очень высоким риском формирования патологической инвазии плаценты.

Цель исследования — определить комплекс значимых анамнестических, клинических и инструментальных предикторов приращения плаценты.

Материал и методы

Проведен ретроспективный анализ 252 историй родов. Случаи были разделены на две группы: основная группа — 131 пациентка, родоразрешенная в связи с приращением плаценты, группа сравнения — 121 пациентка, родоразрешенная по поводу предлежания плаценты.

Клиническую оценку состояния здоровья обследованных женщин проводили с помощью разработанной статистической карты. Все данные были получены из архивных историй болезни. Изучались анамнестические данные, включающие антропометрические данные, паритет, характер перенесенных экстрагенитальных и гинекологических заболеваний, исходы оперативного вмешательства, объем кровопотери и длительной нахождения в стационаре.

УЗИ органов малого таза проводилось на аппарате Voluson 8 (General Electric®) с использованием мультичастичного абдоминального датчика с частотой 3,5–5 МГц и полостного трансвагинального конвексного датчика частотой 6,5 МГц с программным обеспечением для реализации триплексного режима сканирования (серошкальный В-режим в сочетании цветового и импульсного допплера в масштабе реального времени — real-time processing) согласно приказу МЗ РФ № 1130н от 20.10.2020 в скрининговые сроки (11,6–13,6 для первого триместра и 18,6–21,6 для второго триместра).

Определение биомаркеров на анеуплоидию (РАPР-А, ХГЧ, PIGF проводили методом иммуноферментного анализа (ИФА) на иммунохимическом анализаторе Access 2 (Beckman Coulter, США) с использованием реагентов того же производителя в соответствии с инструкцией.

Статистическийнализ выполнялся с помощью пакетов прикладной программы Excell 2010, SPSS Statistics версия 22.0. Сравнение частот для качественных признаков проводилось путем анализа с использованием χ2 (хи-квадрат), сравнение количественных признаков определяли с использованием критерия Манна — Уитни. Качественные данные представлены абсолютной частотой встречаемости признака (n) и процентами (%). Отношение шансов (ОШ) с 95% доверительным интервалом (ДИ) было рассчитано для оценки вероятности развития наступления определенного события у лиц основной группы по отношению к группе сравнения.

Результаты

При изучении анамнеза обследованных групп женщин были выявлены следующие особенности. Возраст пациенток в группах наблюдения охватывал интервал от 24 до 45 лет, составив в среднем в основной группе 34,23 (4,75) лет, в группе сравнения 32,66 (4,78) лет, p > 0,05. Группы сопоставимы по возрасту. Индекс массы тела в группах наблюдения также достоверно не отличался: в среднем в основной группе он составил 22,50 (3,54), а в группе сравнения 23,40 (4,09), p > 0,05.

При распределении пациенток в группах наблюдения по возрастным интервалам нами выявлены различия. В группе с предлежением плаценты больше было пациенток в возрасте менее 30 лет (ОШ 0,382; ДИ 95% 0,200–0,728; p = 0,005), в то же время в группе с приращением плаценты было больше пациенток в возрасте более 40 лет (ОШ 2,512; ДИ 95% 1,107–5,698; p = 0,039). Разницы в диапазоне 30–40 лет не было, p > 0,05.

При распределении пациенток в группах наблюдения по весовым интервалам также были отмечены различия. В группе с предлежанием плаценты больше было пациенток, которые имели нормальный вес (90/131, 74,4%), (ОШ 0,337; ДИ 95% 0,187–0,608; p < 0,001), в то же время в группе с приращением плаценты было больше пациенток с избыточной массой тела (49/131, 37,9%), (ОШ 3,152; ДИ 95% 1,637–6,068; p < 0,05).

При оценке паритета пациенток выявлено, что по количеству беременностей в анамнезе значимых различий между группами не получено. По количеству родов имеются значимые отличия. Так, в группе с приращением плаценты в среднем было 3,12 (1,078) родов, а в группе с предлежением плаценты — только 2,548 (1,019), p = 0,001. Не было статистически значимых различий по частоте самопроизвольных выкидышей и медицинских абортов у пациенток обеих групп (табл. 1).

Таблица 1. Паритет пациенток в группах наблюдения, М (SD)
Table 1. Parity of patients in observation groups, М (SD)

При оценке характера сопутствующей соматической патологии выявлено, что пациентки с приращением плаценты значимо чаще страдали заболеваниями сердечно-сосудистой системы и артериальной гипертензией, нежели пациентки с предлежанием плаценты. Статистически значимых различий в частоте других экстрагенитальных заболеваний у пациенток в группах наблюдения не выявлено. Частота курения табака среди женщин также статистически значимо не различалась (табл. 2).

Таблица 2. Структура экстрагенитальных заболеваний у пациенток групп наблюдения, (n; %)

Table 2. Structure of extragenital diseases in patients of observation groups, (n; %)

При оценке гинекологического анамнеза было выявлено, что не было статистически значимых различий по частоте встречаемости в двух группах наблюдения ни при одном гинекологическом заболевании, р > 0,05.

При анализе биомаркеров на анеуплоидию в первом триместре отмечены достоверные различия. В основной группе показатель РАPР-А был значимо выше 1,393 (0,9265 ÷ 2,068), в группе сравнения он составил 1,168 (0,0768 ÷ 1,707), р = 0,012. Статистическая значимость по биомаркерам ХГЧ (хорионический гонадотропин человека) и PIGF (плацентарный фактор роста) не определена, р > 0,05.

При анализе осложнений беременности наблюдается, что в группе с приращением плаценты значимо чаще встречалась угроза прерывания беременности (р < 0,001), истмико-цервикальная недостаточность (р = 0,001), хроническая фето-плацентарная недостаточность (р = 0,024). Статистически значимых различий осложнения в частотереэклампсии не наблюдалось, р > 0,05 (табл. 3).

 Таблица 3. Осложнения данной беременности у пациенток групп наблюдения, (n; %)

Table 3. Complications of the current pregnancy in patients of the observation groups, (n; %)

Особенности ультразвуковой картины в первом и втором триместре беременности представлены в табл. 4.

Обращают на себя внимание достоверные различия по всем параметрам. В основной группе значимо чаще встречалось предлежание хориона (р = 0,036), наличие гематомы в раннем сроке беременности (р = 0,017), наличие рубца на матке (р < 0,001), расположение плаценты равномерно по передней и задней стенке (р = 0,001) и расположение плаценты преимущественно по передней стенке (р < 0,001).

Таблица 4. Ультразвуковые характеристики пациенток групп наблюдения, (n; %)

Table 4. Ultrasound characteristics of patients in the observation groups, (n; %)

Органоуносящей операцией значимо чаще заканчивались роды в группе с приращением плаценты 27/131 (20,6%), (ОШ 1,260; ДИ 95% 1,154–1,374) — тотальная гистерэктомия, 21/131 (16%), (ОШ 22,909; ДИ 95% 3,031–173,164) — ампутация матки, р < 0,001. Проведение метропластики также достоверно чаще проводилось в группе пациенток с приращением плаценты (ОШ 26,485; ДИ 95% 10,864–64,564; р < 0,001). Турникетная техника как метод хирургического гемостаза выполнен значимо чаще в основной группе (ОШ 1,323; ДИ 1,200–1,459; р < 0,001). Управляемая балконная тампонада использовалась в обеих группа, но в основной группе преобладала, р = 0,009.

Статистических различий в методике перевязки маточных сосудов и наложении компрессионных швов не было, р > 0,05. При выполнении хирургического гемостаза в основной группе было ранение мочевого пузыря 15/131 (11,5%), (ОШ 1,129; ДИ 95% 1,062–1,201), в группе сравнения такого осложнения не было, р < 0,001.

Срок родоразрешения в основной группе был значимо ниже, чем в группе сравнения, р = 0,051. Выявлены значимые различия в длине шейки матки при проведении второго ультразвукового скрининга (она была короче в группе с приращением плаценты), р = 0,022. Достоверно выше было количество рубцов на матке в основной группе, р < 0,001, и объем кровопотери был более высокий в основной группе, р < 0,001. Длительность пребывания пациенток в стационаре также значимо отличалась, р < 0,001 (табл. 5).

Таблица 5. Значимые предикторы формирования приращения плаценты и исходы родоразрешения, Ме (Q1, Q3)
Table 5. Significant predictors of placenta accreta formation and delivery outcomes, Ме (Q1, Q3)

Обсуждение

Ранняя диагностика имеет большое значение для прогнозирования приращения плаценты, выбора оптимального алгоритма действий и профилактики тяжелых акушерских осложнений. В нашем исследовании определен ряд значимых показателей, которые достоверно чаще встречались в основной группе. В соответствии с предыдущими исследованиями, наш анализ показал, что предлежание плаценты является важным фактором риска развития PAS [13]. По данным литературы, расположение плаценты по передней стенке и наличие рубца на матке от операции кесарева сечения служат самыми значимыми факторами риска развития приращения плаценты и рассматривать угрозу развития данной патологии необходимо именно у этого контингента беременных женщин [14]. Наше исследование показало, что у пациенток с одновременным расположением плаценты по передней стенке и наличием рубца на матке в три раза чаще встречалась патологическая инвазия плаценты.

Кроме того, в литературе освещены данные, что частота PAS увеличилась с 0,3% у женщин с 1 предшествующим кесаревым сечением (КС) до 6,7% у женщин с 6 предшествующими КС [15].

Предыдущие исследования показали, что преклонный возраст матери был связан с повышенным риском PAS, особенно в очень пожилом возрасте (≥ 40 лет) [16, 17]. Результаты этого исследования показали, что средний возраст пациенток был сопоставим в группах сравнения, а вот именно у возрастных пациенток старше 40 лет приращение плаценты встречалось в 2,5 раза чаще.

Известно, что большое количество артифициальных прерываний служит фактором риска развития патологической инвазии плаценты. Повреждение эндометрия во время прерывания беременности или выскабливания после выкидыша приводит к плохой децидуализации, что затем и приводит к приращению плаценты [18]. В представленном исследовании мы не подтвердили факт множественных прерываний беременности риском для развития приращения плаценты, возможно, это связано с тем, что изначально сравнение было с женщинами, которые уже имели предлежание плаценты, а оно само по себе могло сформироваться из-за травматизации эндометрия в нижнем маточном сегменте. Возможно, при проведении сравнения с группой пациенток, имеющих нормально расположенную плаценту, будут получены другие данные. Но в нашем исследовании риск развития приращения плаценты возрастал у пациенток, имеющих белее трех родов в анамнезе. Возможно, это коррелирует с возрастанием числа именно абдоминальных родоразрешений с формированием рубца на матке.

Кроме того, в последнее время появились публикации о влиянии ожирения на процесс глубокой инвазии. Так, в свежем метаанализе 2024 г. была установлена связь между ожирением и риском PAS и была определена значимость, однако в скорректированных исследованиях связь не была значимой [19]. В нашем исследовании не получено значимости именно по ожирению, но избыточная масса тела может увеличивать риск развития приращения плаценты в 2,5 раза, как показывают полученные нами данные.

В отчетах о связи между гипертензионными осложнениями при беременности и приращением плаценты представлены противоречивые данные. Usta et al. выявили положительную связь между гипертензивными расстройствами и приращением плаценты [20]. Lingli et al. выявили, что гипертензивные расстройства могут иметь более низкую распространенность PAS [21]. В этом исследовании гипертензивные нарушения увеличивали риск приращения плаценты у женщин с предлежанием плаценты. Возможно, что гипертония приводит к повреждению эндотелия сосудов и при имеющемся повреждении децидуального слоя способствует приращению плаценты. Необходимы дальнейшие исследования, чтобы проверить эту гипотезу и подтвердить корреляцию.

Недавние исследования показали, что экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) может быть связано с развитием PAS [22]. Тем не менее многоцентровое перекрестное когортное исследование в Китае с 14 734 беременностями с одним предыдущим кесаревым сечением показало, что ЭКО не является независимым фактором риска для PAS [23]. Наше исследование также показало, что ЭКО не увеличивает риск развития приращения плаценты у женщин с предлежанием плаценты. Необходимы более масштабные исследования для дальнейшего изучения ЭКО как независимого фактора риска развития PAS.

Недавний анализ 8 ретроспективных исследований с участием 1886 беременных женщин показал значительные различия в уровнях биомаркеров. Так, в первом триместре уровень белка-А плазмы, связанного с беременностью, был заметно выше в группе PAS по сравнению с группой предлежания плаценты [24]. В нашем исследовании получены аналогичные данные. Показатель РАPР-А увеличивает риск приращения плаценты у пациенток с ее предлежанием.

Данные проведенного нами исследования убедительно свидетельствуют о том, что ретрохориальная гематома, предлежание хориона, угроза прерывания беременности, формирование истмико-цервикальной недостаточности, фето-плацентарная недостаточность увеличивают риск приращения плаценты при ее предлежании. В современной литературе в настоящее время не существует исследований, которые подтверждают или опровергают данные факты. С ранних сроков патологическая глубокая инвазия ведет к невозможности свободной миграции хориона по стенке матки, а растущий миометрий приводит изначально к разрыву спиральных артерий в месте первичной инвазии цитотрофобласта с формированием гематомы, что в последующем может манифестировать в виде угрозы прерывания беременности и приводить к формированию истмико-цервикальной недостаточности и фето-плацентарной недостаточности. Необходимы дальнейшие исследования для увеличения мощности исследования роли клинических предикторов приращения плаценты.

Факты массивной кровопотери и органоуносящих операций при глубокой инвазии плаценты широко освещены в современных публикациях [25]. По нашим данным, массивная кровопотеря у пациенток с приращением плаценты встречалась в три раза чаще, чем у пациенток с предлежанием плаценты, а органоуносящие операции были только у пациенток с приращением плаценты.

Женщины, перенесшие операцию по поводу приращения плаценты, подвержены значимо более высокому риску урологических осложнений при выполнении родоразрешения, в основном цистотомии, что также подтверждается нашим исследованием, так как каждая девятая пациентка с приращением плаценты имела урологическое осложнение. Частота этих осложнений была особенно высока у женщин с placenta percreta и у тех, кто перенес экстренное хирургическое вмешательство.

Высокая гетерогенность между имеющимися в современной литературе исследованиями подчеркивает необходимость стандартизированного протокола диагностики PAS для выявления пренатальных признаков, связанных с повышенным риском урологических осложнений при родоразрешении [26].

Недавнее исследование Wu X. и соавт. (2023) обобщает пренатальные диагностические показатели PAS, включая клинические факторы риска, биомаркеры, показатели УЗИ и особенности МРТ. Более того, в этом исследовании была выдвинута гипотеза о том, что клинические факторы риска полезны для выявления и категоризации групп высокого риска, а биомаркеры, как ожидается, станут индикаторами именно раннего скрининга [27]. Все выявленные в настоящем исследовании предикторы доступны для медицинских учреждений любого уровня. Паритет, экстрагенитальная патология, осложнения текущей беременности, а также скрининговый тест на анеуплоидию в первом триместре, который обязателен при беременности, скрининговые ультразвуковые исследования оцениваются у любой пациентки.

Выводы

Проведенный ретроспективный сравнительный анализ пациенток, родоразрешенных в связи с приращением плаценты и предлежанием, показал, что у пациенток с глубокой инвазией плаценты много инвалидизирующих осложнений в виде органоуносящих операций и ранения смежных органов, также пациентки получали массивную инфузионную терапию, включающую плазмотрансфузию и гемотрансфузию, и более длительно находились на стационарном лечении. Описанные предикторы могут учитываться для своевременного прогнозирования глубокой инвазии плаценты с целью выбора оптимальной акушерской тактики.

 Каюмова А.В.

https://orcid.org/0000-0003-2685-4285

Мелкозерова О.А.

https://orcid.org/0000-0002-4090-0578

Семенов Ю.А.

https://orcid.org/0000-0002-4109-714Х

Башмакова Н.В.

https://orcid.org/0000-0001-5746-316Х

 Литература

1. Shazly S., Nassr A. Placenta Accreta Spectrum. Basic science, diagnosis, classification and management. DOI: 10.1007/978-3-031-10347-6
2. Giouleka S., Tsakiridis I., Chanioti E.R. et al. Placenta accreta spectrum: a comprehensive review of guidelines // Obstet. Gynecol. Surv. — 2024. — Vol. 79 (6). — P. 366–381. DOI: 10.1097/OGX.0000000000001274
3. Jessian L., Patrick S., John J. Risk of severe maternal morbidity in patients with placenta accreta spectrum disorders referred from rural communities to a regional placenta accreta spectrum center // Am. J. Perinatol. — 2023. — Vol. 40 (16). — P. 1738–1744. DOI: 10.1055/a-2126-7337
4. Kayem G. et al. Clinical profiles of placenta accreta spectrum: The PACCRETA population-based study // BJOG. — 2021. — Vol. 128. — P. 1646. DOI: 10.1111/1471-0528.16647
5. Eric J., Diogo A., Jens L. FIGO classification for the clinical diagnosis of placenta accreta spectrum disorders // Int. J. Gynaecol. Obstet. — 2019. — Vol. 146 (1). — P. 20–24. DOI: 10.1002/ijgo.12761
6. Placenta accreta spectrum (PAS): Caesarean birth. — NICE, 2024.
7. Markfeld E.F., Häußler J.A, Medl M. et al. Placenta accreta spectrum (PAS): diagnosis, clinical presentation, therapeutic approaches, and clinical outcomes // Medicine (Kaunas). — 2024. — 60 (7). — P. 1180. DOI: 10.3390/medicina60071180
8. Upma S., Monika R., Shiwani T. et al. Prediction of placenta accreta spectrum by prenatal ultrasound staging system in women with placenta previa with scarred uterus // J. Obstet. Gynaecol. India. — 2023. — Vol. 73 (2). — P. 191– DOI: 10.1007/s13224-023-01830-3
9. Каюмова А.В., Мелкозерова О.А., Башмакова Н.В. Современные инструментальные методы диагностики патологической инвазии плаценты // Акушерство и гинекология. — 2023. — № 6. — С. 5–14. DOI: 18565/aig.2023.57
10. Bartels H., Walsh J., Carroll S. et al. Prenatal detection of placenta accreta spectrum using a sonographic checklist // Acta Obstet. Gynecol. Scand. — 2024. — Vol. 00. — P. 1–10. DOI: 10.1111/aogs.14943
11. Quyen N., Christina L., Elise A. et al. Magnetic resonance imaging improves diagnosis of placenta accreta spectrum requiring hysterectomy compared to ultrasound // Am. J. Obstet. Gynecol. MFM. — 2024. — 6 (3). — P. 101280. DOI: 10.1016/j.ajogmf.2024.101280
12. Mohamed T., Doaa M., Hatem A. et al. Accuracy of ultrasound in the prediction of the FIGO classification of placenta accreta spectrum // J. Obstet. Gynaecol. Can. — 2024. — 46 (2). — P. 102262. DOI: 10.1016/j.jogc.2023.102262
13. Jauniaux E., Alfirevic Z., Bhide A.G. et al. Placenta praevia and pla-centa accreta: diagnosis and management: green-top guideline No.27a // BJOG. — 2019. — Vol. 126. — P. 1– DOI: 10.1111/1471-0528.15306
14. Kayem G., Seco A., Vendittelli F. et al. Risk factors for placenta accreta spectrum disorders in women with any prior cesarean and a placenta previa or low lying: a prospective population-based study // Rep. — 2024. — Vol. 14 (1). — P. 6564. DOI: 10.1038/s41598-024-56964-9/
15. Bloomfield V., Rogers S., Leyland N. Placenta accreta spectrum // CMAJ. — 2020. — Vol. 192 (34). — P. 980. DOI: 10.1503/cmaj.200304
16. Hou R, Liu C, Li N, Yang T. Obstetric complications and outcomes of singleton pregnancy with previous caesarean section according to maternal age // Placenta. — 2022. — Vol. 128. — P. 62–68. DOI: 10.1016/j.placenta.2022.08.060
17. Ayman H., Mehad H., Ahmed A. et al. Major placenta previa among patients with and without previous cesarean section: Maternal characteristics, outcomes and risk factors // Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol. — 2024. — Vol. 296. — P. 280–285. DOI: 10.1016/j.ejogrb.2024.03.012
18. Ming Y., Zeng X., Zheng T., Luo Q., Zhang J., Zhang L. Epidemiology of placenta accreta spectrum disorders in Chinese pregnant women: a multicenter hospital-based study // Placenta. — 2022. — Vol. 126. — P. 133–139. DOI: 10.1016/j.placenta.2022.06.009
19. Ensiyeh J., Roya N., Arshia N. Obesity and risk of placenta accreta spectrum: A meta-analysis // Open Med (Wars). — 2024. — 18 (1). 20241047. DOI: 10.1515/med-2024-1047
20. Usta I.M., Hobeika E.M., Musa A.A., Gabriel G.E., Nassar A.H. Placenta previa-accreta: risk factors and complications // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2005. — Vol. 193. — P. 1045–1049. DOI: 10.1016/j.ajog.2005.06.037
21. Li L., Liu L., Xu Y. Hypertension in pregnancy as a risk factor for placenta accreta spectrum: a systematic review incorporating a net-work meta-analysis // Arch. Gynecol. Obstet. — 2023. — Vol. 7. — P. 1323–1329. DOI: 10.1007/s00404-022-06551-y
22. Salmanian B., Fox K.A., Arian S.E. et al. In vitro fertilization as an in-dependent risk factor for placenta accreta spectrum // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2020. — Vol. 223. — P. 568.1–568.5. DOI: 10.1016/j.ajog.2020.04.026
23. Du L., Liang Y., Chen D., Du L., Chen D. In vitro fertilization and placenta accreta spectrum in pregnancies with a history of cesarean delivery // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2021. — Vol. 225. — P. 208–210. DOI: 10.1016/j.ajog.2021.04.244
24. Mortaki A., Douligeris A., Panagiotopoulos M. First- and second-trimester aneuploidy screening biomarkers and risk assessment of placenta previa and accreta: a systematic review and meta-analysis // J. Obstet. Gynaecol. Can. — 2024. — Vol. 46 (11). — P. 102663. DOI: 10.1016/j.jogc.2024.102663
25. Munoz J., Ramsey P., Greebon L. et al. Risk factors of massive blood transfusion (MTP) in cesarean hysterectomy for placenta accreta spectrum // Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol. — 2024. — 293. — P. 32–35. DOI: 10.1016/j
26. Lucidi A., Jauniaux E., Hussein A. et al. Urologica l complications in women undergoing Cesarean section for placenta accreta spectrum disorders: systematic review and meta-analysis // Ultrasound Obstet Gynecol. — 2023. — Vol. 62 (5). — P. 633–643. DOI: 101002/uog.26299
27. Wu X., Yang H., Yu X. et al. The prenatal diagnostic indicators of placenta accreta spectrum disorders // Heliyon. — 2023. — Vol. 9 (5). — P. 16241. DOI: 10.1016/j.heliyon.2023.e16241

REFERENCES

1. Shazly S., Nassr A. Placenta Accreta Spectrum. Basic science, diagnosis, classification and management. DOI: 10.1007/978-3-031-10347-6
2. Giouleka S., Tsakiridis I., Chanioti E.R. et al. Placenta accreta spectrum: a comprehensive review of guidelines. Obstet. Gynecol. Surv, 2024, vol. 79 (6), pp. 366–381. DOI: 10.1097/OGX.0000000000001274
3. Jessian L., Patrick S., John J. Risk of severe maternal morbidity in patients with placenta accreta spectrum disorders referred from rural communities to a regional placenta accreta spectrum center. Am. J. Perinatol, 2023, vol. 40 (16), pp. 1738–1744. DOI: 10.1055/a-2126-7337
4. Kayem G. et al. Clinical profiles of placenta accreta spectrum: The PACCRETA population-based study. BJOG, 2021, vol. 128, pp. 1646. DOI: 10.1111/1471-0528.16647
5. Eric J., Diogo A., Jens L. FIGO classification for the clinical diagnosis of placenta accreta spectrum disorders. Int. J. Gynaecol. Obstet, 2019, vol. 146 (1), pp. 20–24. DOI: 10.1002/ijgo.12761
6. Placenta accreta spectrum (PAS): Caesarean birth. NICE, 2024.
7. Markfeld E.F., Häußler J.A, Medl M. et al. Placenta accreta spectrum (PAS): diagnosis, clinical presentation, therapeutic approaches, and clinical outcomes. Medicine (Kaunas), 2024, vol. 60 (7), p. 1180. DOI: 10.3390/medicina60071180
8. Upma S., Monika R., Shiwani T. et al. Prediction of placenta accreta spectrum by prenatal ultrasound staging system in women with placenta previa with scarred uterus. J. Obstet. Gynaecol. India, 2023, vol. 73 (2), pp. 191–198. DOI: 10.1007/s13224-023-01830-3
9. Kayumova A.V., Melkozerova O.A., Bashmakova N.V. Modern instrumental methods for diagnosing pathological placental invasion. Akusherstvo i ginekologiya, 2023, no. 6, pp. 5–14 (in Russ.). DOI: 10.18565/aig.2023.57
10. Bartels H., Walsh J., Carroll S. et al. Prenatal detection of placenta accreta spectrum using a sonographic checklist. Acta Obstet. Gynecol. Scand, 2024, vol. 00, pp. 1–10. DOI: 10.1111/aogs.14943
11. Quyen N., Christina L., Elise A. et al. Magnetic resonance imaging improves diagnosis of placenta accreta spectrum requiring hysterectomy compared to ultrasound. Am. J. Obstet. Gynecol. MFM, 2024, vol. 6 (3), p. 101280. DOI: 10.1016/j.ajogmf.2024.101280
12. Mohamed T., Doaa M., Hatem A. et al. Accuracy of ultrasound in the prediction of the FIGO classification of placenta accreta spectrum. J. Obstet. Gynaecol. Can, 2024, vol. 46 (2), p. 102262. DOI: 10.1016/j.jogc.2023.102262
13. Jauniaux E., Alfirevic Z., Bhide A.G. et al. Placenta praevia and pla-centa accreta: diagnosis and management: green-top guideline No.27a. BJOG, 2019, vol. 126, pp. 1– 48. DOI: 10.1111/1471-0528.15306
14. Kayem G., Seco A., Vendittelli F. et al. Risk factors for placenta accreta spectrum disorders in women with any prior cesarean and a placenta previa or low lying: a prospective population-based study. Sci. Rep, 2024, vol. 14 (1), p. 6564. DOI: 10.1038/s41598-024-56964-9/
15. Bloomfield V., Rogers S., Leyland N. Placenta accreta spectrum. CMAJ, 2020, vol. 192 (34), p. 980. DOI: 10.1503/cmaj.200304
16. Hou R., Liu C., Li N., Yang T. Obstetric complications and outcomes of singleton pregnancy with previous caesarean section according to maternal age. Placenta, 2022, vol. 128, pp. 62–68. DOI: 10.1016/j.placenta.2022.08.060
17. Ayman H., Mehad H., Ahmed A. et al. Major placenta previa among patients with and without previous cesarean section: Maternal characteristics, outcomes and risk factors. Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol, 2024, vol. 296, pp. 280–285. DOI: 10.1016/j.ejogrb.2024.03.012
18. Ming Y., Zeng X., Zheng T., Luo Q., Zhang J., Zhang L. Epidemiology of placenta accreta spectrum disorders in Chinese pregnant women: a multicenter hospital-based study. Placenta, 2022, vol. 126, pp. 133–139. DOI: 10.1016/j.placenta.2022.06.009
19. Ensiyeh J., Roya N., Arshia N. Obesity and risk of placenta accreta spectrum: A meta-analysis. Open Med (Wars), 2024, vol. 18 (1). 20241047. DOI: 10.1515/med-2024-1047
20. Usta I.M., Hobeika E.M., Musa A.A., Gabriel G.E., Nassar A.H. Placenta previa-accreta: risk factors and complications. Am. J. Obstet. Gynecol, 2005, vol. 193, pp. 1045–1049. DOI: 10.1016/j.ajog.2005.06.037
21. Li L., Liu L., Xu Y. Hypertension in pregnancy as a risk factor for placenta accreta spectrum: a systematic review incorporating a net-work meta-analysis. Arch. Gynecol. Obstet, 2023, vol. 7, pp. 1323–1329. DOI: 10.1007/s00404-022-06551-y
22. Salmanian B., Fox K.A., Arian S.E. et al. In vitro fertilization as an in-dependent risk factor for placenta accreta spectrum. Am. J. Obstet. Gynecol, 2020, vol. 223, pp. 568.1–568.5. DOI: 10.1016/j.ajog.2020.04.026
23. Du L., Liang Y., Chen D., Du L., Chen D. In vitro fertilization and placenta accreta spectrum in pregnancies with a history of cesarean delivery. Am. J. Obstet. Gynecol, 2021, vol. 225, pp. 208–210. DOI: 10.1016/j.ajog.2021.04.244
24. Mortaki A., Douligeris A., Panagiotopoulos M. First- and second-trimester aneuploidy screening biomarkers and risk assessment of placenta previa and accreta: a systematic review and meta-analysis. J. Obstet. Gynaecol. Can, 2024, vol. 46 (11), pp. 102663. DOI: 10.1016/j.jogc.2024.102663
25. Munoz J., Ramsey P., Greebon L. et al. Risk factors of massive blood transfusion (MTP) in cesarean hysterectomy for placenta accreta spectrum. Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol, 2024, vol. 293, pp. 32–35. DOI: 10.1016/j
26. Lucidi A., Jauniaux E., Hussein A. et al. Urologica l complications in women undergoing Cesarean section for placenta accreta spectrum disorders: systematic review and meta-analysis. Ultrasound Obstet Gynecol, 2023, vol. 62 (5), pp. 633–643. DOI: 101002/uog.26299
27. Wu X., Yang H., Yu X. et al. The prenatal diagnostic indicators of placenta accreta spectrum disorders. Heliyon, 2023, vol. 9 (5), p. 16241. DOI: 10.1016/j.heliyon.2023.e16241