Этиология рецидивирующего пролапса тазовых органов: что известно к настоящему времени?
УДК 611.981
М.Р. ОРАЗОВ1, В.Е. РАДЗИНСКИЙ1, Ф.Ф. МИННУЛЛИНА2
1Российский университет дружбы народов, г. Москва
2Казанский федеральный университет, г. Казань
Контактная информация:
Миннуллина Фарида Фоатовна — к.м.н., доцент, зав кафедрой акушерства и гинекологии Института фундаментальной медицины и биологии
Адрес: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18, тел.: +7-987-233-04-78, e—mail: minnullina_f@mail.ru
Пролапс тазовых органов (ПТО) представляет собой серьезную проблему для систем здравоохранения развитых стран. Согласно результатам эпидемиологических исследований, распространенность этого состояния варьирует от 2,9 до 41%, но точных данных о заболеваемости ПТО нет. Хирургическая реконструкция ― единственный метод лечения ПТО, который позволяет эффективно купировать симптоматику пролапса, но он сопряжен с операционными рисками, а также с высоким риском рецидивов (58%) и повторной операции (до 30%).
Уменьшить частоту первичного пролапса в условиях глобального постарения населения не представляется возможным, в связи с чем перед клиницистами стоит задача по снижению риска рецидивирования. Для реализации этой задачи необходимы представления об этиологии рецидивирования ПТО, что обеспечит оптимальный подход к пред- и послеоперационному ведению пациенток и выбору метода хирургической коррекции.
Нами проанализированы публикации в научных базах данных CochraneLibrary, PubMed, ELibrary, Science Direct по ключевым словам pelvic organ prolapse / пролапс тазовых органов, recurrence / рецидив, etiology / этиология, risk factors / факторы риска, vaginal wound healing / заживление вагинальных ран за 2010–2024 гг.
Анализ опубликованных данных позволяет предположить, что в основе высокой частоты рецидивов ПТО лежит нарушение процессов заживления операционных ран, возможно, связанное с измененной функциональностью фибробластов, соединительной ткани, внутриклеточного матрикса (ВКМ), ростовых факторов, эстрогендефицитом. Более точное определение этиологических факторов рецидивирования ПТО позволит оптимизировать пред- и послеоперационное ведение пациенток, выбирать оптимальный способ хирургической реконструкции тазового дна.
Цель исследования — выполнить анализ современной литературы и обобщить накопленные к настоящему время данные об этиологии рецидивирования ПТО.
Выводы. К настоящему времени получены противоречивые данные о факторах риска рецидивирования ПТО, а надежная доказательная база отсутствует. В этой связи нет возможности подбора оптимальной тактики пред- и послеоперационного ведения пациенток, выбора наиболее приемлемого метода и объема оперативного лечения, определения достижимых целей вмешательства.
Очевидна острая необходимость в разработке эффективных стратегий для улучшения заживления операционных ран, что позволит повысить результаты хирургического вмешательства при ПТО.
Ключевые слова: пролапс тазовых органов, рецидивирование, этиология, факторы риска, хирургическое лечение.
M.R. ORAZOV1, V.E. RADZINSKIY1, F.F. MINNULLINA2
1Peoples’ Friendship University of Russia, Moscow
2Kazan Federal University, Kazan
Etiology of recurrent pelvic organ prolapse: what is known so far?
Contact details:
Minnullina F.F. — PhD (Medicine), Associate Professor, Head of the Department of Obstetrics and Gynecology, Institute of Fundamental Medicine and Biology
Address: 18 Kremlevskaya St., Kazan, Russian Federation, 420008, tel.: +7-987-233-04-78, e-mail: minnullina_f@mail.ru
Pelvic organ prolapse (POP) is a serious problem for health care systems in developed countries. According to epidemiologic studies, the prevalence of this condition ranges from 2.9 to 41%, but there are no precise data on the POP incidence. Surgical reconstruction is the only treatment for POP that can effectively control prolapse symptoms, but it carries surgical risks, as well as a high risk of recurrence (58%) and reoperation (up to 30%).
It is not possible to reduce the incidence of primary prolapse under the global population aging; therefore, clinicians should reduce the recurrence risk. To do so, it is necessary to understand the etiology of POP recurrence, which will provide an optimal approach to the pre- and postoperative management of patients and the choice of surgical correction method.
We analyzed publications in the scientific databases CochraneLibrary, PubMed, ELibrary, and Science Direct for 2010–2024 by keywords «pelvic organ prolapse», «recurrence», «etiology», «risk factors», and «vaginal wound healing».
Analysis of published data suggests that the high recurrence rate of POP is based on impaired healing of surgical wounds, possibly related to altered functionality of fibroblasts, connective tissue, intracellular matrix (ICM), growth factors, and estrogen deficiency. Better determination of POP recurrence etiological factors will improve pre- and postoperative management of patients and allow choosing the optimal method of surgical reconstruction of the pelvic floor.
The purpose — to analyze the modern literature and to summarize the data on etiology of POP recurrence accumulated so far.
Conclusions. Data on the risk factors for POP recurrence are contradictory, and there is no reliable evidence base available. In this regard, it is not possible to select the optimal tactics of pre- and postoperative management of patients, to choose the most appropriate method and volume of surgical treatment, and to determine achievable goals of intervention.
There is an urgent need to develop effective strategies for healing of surgical wounds, which will improve the results of surgical intervention in POP.
Key words: pelvic organ prolapse, recurrence, etiology, risk factors, surgical treatment.
Пролапс тазовых органов (ПТО) — опущение тазовых органов (влагалища, мочевого пузыря, матки и/или прямой кишки), вызванное слабостью поддерживающего связочного аппарата. Заболеваемость ПТО увеличивается с возрастом, а шанс, что дисфункция мышц тазового дна достигнет стадии, при которой понадобится хирургическое лечение, составляет 11‒12,6% [1, 2]. Точных данных о частоте генитального пролапса нет, но в настоящее время заболеваемость ПТО называют «скрытой эпидемией». В группе гинекологических больных ту или иную степень пролапса регистрируют не менее чем у 75% женщин, а в популяции заболеваемость приближается к 50% [3‒7]. Однако даже такой высокий показатель может не отражать истинную заболеваемость ПТО: диагностика дисфункции тазового дна, особенно на ранних стадиях, затруднена из-за отсутствия активных жалоб пациенток и/или бессимптомного течения.
По прогнозам специалистов, число женщин с ПТО, а также количество оперативных вмешательств по данному показанию будут только расти (практически в 2 раза к 2050 г.) [4, 8]. Поддерживает растущий тренд глобальное постарение населения, что, с одной стороны, свидетельствует о совершенствовании медицинской помощи и здоровьесберегающих технологий в медицине, а с другой — объясняет увеличение заболеваемости возраст-ассоциированными болезнями, к которым фактически можно отнести и ПТО. Тем не менее ПТО у женщин в трудоспособном возрасте не редкость, а современные реалии: так, печальное «лидерство» в возрастной структуре оперативного лечения ПТО удерживают пациентки 50‒60 лет [9].
Не только рост заболеваемости ПТО и поражение женщин в трудоспособном возрасте определяют актуальность этой медико-экономической проблемы. Дисфункция мышц тазового дна, хотя и не является жизнеугрожающим состоянием, накладывает тяжелейшее ярмо на качество жизни. Ограниченные результаты исследований, изучивших данный аспект заболевания, свидетельствуют, что при ПТО страдают все сферы качества жизни ― социальные контакты, трудоспособность, сексуальные отношения и самовосприятие. Если же ПТО сопровождается тяжелыми нарушениями функций кишечника и мочевого пузыря (главным образом недержанием мочи, кала и газов), жизнь пациентки превращается в настоящую трагедию с последствиями в виде тревожных и депрессивных расстройств.
Очевидно, что данное заболевание следует выявлять и начинать лечение как можно раньше, на I‒II стадии, когда урон для органов малого таза и качества жизни незначителен. Однако чаще всего за медицинской помощью обращаются женщины с выраженной симптоматикой, когда единственным возможным лечебным методом может быть только хирургическое вмешательство.
Однако и тут скрывается целый пласт нерешенных на современном этапе проблем. В первую очередь это высокий, достигающий 58%, риск рецидивирования после успешно проведенной операции. По данным Olsen A.L. (1998), 29% пациенток с оперативным лечением пролапса в анамнезе требуется повторное вмешательство из-за рецидива ПТО [10]. Несмотря на прошедшие с тех пор четверть века, частота повторных операций по поводу ПТО сохраняется на прежнем уровне. Именно здесь следует искать возможности для снижения социально-экономического бремени ПТО. Уменьшить заболеваемость ПТО в женской популяции не представляется возможным, но предотвратить рецидив дисфункции мышц тазового дна ― теоретически решаемая задача.
Для снижения частоты рецидивов ПТО необходимо знать этиологию как рецидивирования, так и первичного патологического состояния (поскольку причины обоих процессов могут пересекаться), а также причины нарушения заживления послеоперационных ран, что напрямую влияет на функциональность тазового дна и риск рецидива ПТО.
Материал и методы
Опираясь на гипотезу, что нарушенное ремоделирование тканей является основным причинным фактором рецидива ПТО, мы выполнили анализ результатов исследований, опубликованных в научных базах данных CochraneLibrary, PubMed, Science Direct, ELibrary, по ключевым словам pelvic organ prolapse / пролапс тазовых органов, recurrence / рецидив, etiology / этиология, risk factors / факторы риска, vaginal wound healing / репарация влагалищного эпителия за 2010–2024 гг.
Что известно об этиологии первичного ПТО и рецидивирования ПТО на современном этапе?
Во-первых, этиология ПТО многофакторна. Вероятно, генетические, анатомические, физиологические признаки, образ жизни и репродуктивный анамнез взаимодействуют на протяжении всей жизни женщины, формируя механизмы реализации дисфункции мышц тазового дна и опущения тазовых органов [11]. У разных пациенток сочетание этих факторов может быть различным. Их точная идентификация, «распутывание» сложной причинно-следственной связи генетических особенностей, родовой травмы, старения соединительной ткани, образа жизни и сопутствующих заболеваний являются непростой задачей.
Во-вторых, в основе высокой частоты рецидивов ПТО лежит нарушение процессов репарации, возможно, связанное с измененной функциональностью фибробластов, соединительной ткани, внутриклеточного матрикса (ВКМ), ростовых факторов, эстрогендефицитом [4, 12].
Поврежденные в результате оперативного лечения ткани тазового дна могут восстановиться только путем ремоделирования и регенерации. Восстановление проходит в два этапа:
- Нормализация тканевого гемостаза, воспаление и энуклеация поврежденных элементов, что осуществляют иммунные клетки.
- Формирование рубца, что является задачей фибробластов и миофибробластов [12].
Завершением ремоделирования считают восстановление механической целостности ткани, а не функциональности.
Репарация и функциональность тканей, долгосрочные результаты хирургического вмешательства зависят от состояния соединительной ткани (коллагена), ВКМ, факторов роста, фибробластов, экспрессии матриксных металлопротеиназ (ММР) [1]. Вероятно, нарушенное ремоделирование ткани является основным фактором, предопределяющим рецидив ПТО.
В-третьих, в настоящее время мало что известно о влиянии эстрогенов на репарацию соединительной ткани тазового дна и на долгосрочный результат хирургической реконструкции. Более глубокое понимание эффектов эстрогенов может предоставить дополнительные возможности для разработки терапии, позволяющей улучшить результаты оперативного лечения.
В-четвертых, в многочисленных исследованиях изучено большое количество факторов риска рецидивирования ПТО, таких как паритет родов, индекс массы тела (ИМТ) и сахарный диабет, влияние менопаузы и другие [11, 13‒18]. Факторы риска первичного и рецидивирующего ПТО, вопреки ожиданиям, различались, а полученные данные зачастую были противоречивы. Так, по данным Eckhardt S. et al., в период 2-летнего наблюдения риск рецидива пролапса у пациенток с сахарным диабетом в 4 раза превышает таковой у метаболически здоровых женщин (ОР = 3,93; 95%ДИ 1,29‒12,03, p = 0,02) [13]. Однако этот фактор подтвержден не во всех исследованиях [11]. Возможно, противоречивые результаты изучения причин ПТО объясняются тем, что не все женщины в равной мере уязвимы перед ПТО или его рецидивом даже при подтверждении одинаковых факторов риска. Более того, у ряда обследованных с множественными факторами риска ПТО дисфункция никогда не развивалась, в то время как ее регистрировали при наличии единичных, незначительно выраженных факторов риска или без них, иногда в молодом возрасте [3].
Результаты изучения влияния возраста, в котором было выполнено хирургическое вмешательство по поводу первичного ПТО, на риск его рецидива весьма интересны. Более молодой возраст (младше 60 лет) оперативного лечения ПТО как предиктор рецидивирования оценен в нескольких исследованиях [19, 20]. Были получены противоречивые результаты, что несколько ломает логичные предположения. Вклад генетических факторов, влияющих на свойства соединительной ткани и ВКМ, в раннее развитие ПТО доказан, как и то, что ПТО при генетических полиморфизмах, обусловливающих изменение свойств соединительной ткани, развивается в более молодом возрасте [21‒23]. Однако от свойств той же самой соединительной ткани, ВКМ, функции фибробластов напрямую зависит течение восстановительного периода после перенесенной оперативной реконструкции и, как результат, долгосрочный успех лечения [12]. Очевидно, что и возраст как клинико-анамнестический фактор риска рецидива ПТО, и влияние свойств соединительной ткани на результаты лечения нуждаются в дальнейшем изучении.
Соединительная ткань формирует подвешивающий аппарат тазовых структур; а фибробласты соединительной ткани вырабатывают белки внеклеточного матрикса (ВКМ), включая коллаген I/III и фибронектин, которые необходимы для поддержания подвешивающего аппарата в нормальном функциональном состоянии [24, 25]. Любые нарушения или сбои в этой структуре приведут к ослаблению мышц тазового дна с дальнейшим формированием пролапса тазовых органов [25].
Именно от соединительной ткани, активности фибробластов зависит восстановительный период после проведенной реконструкции и функциональность восстановленных тканей [26]. И если в ходе операции удается нивелировать несостоятельность мышц тазового дна, то свойства соединительной ткани, характеристики коллагена, соотношение различных его типов остаются прежними, что может запустить новый виток формирования генитального пролапса.
Роль наследственных факторов в развитии ПТО, определяющих свойства соединительной ткани, ВКМ, фибробластов, связь между ПТО и состояниями, в основе патогенеза которых лежит нарушение коллагенообразования и дисплазия соединительной ткани (гипермобильность составов, стрии беременных, варикозное расширение вен), подтверждена во многих исследованиях [3, 21‒23, 27, 28]. Генетические факторы предопределяют тип и прочность коллагена, способность организма заменять поврежденные структуры новым высококачественным коллагеном [27].
Однако не стоит забывать и о процессе ремоделирования, который происходит в тканях дисфункционального тазового дна. Речь идет и о нарушении коллагенообразования, и о расстройстве фибропластической активности, что прямо влияет не только на скорость прогрессирования первичного ПТО, но и на риск рецидивирующего течения [26].
Так, фибробластические клетки ремоделируют окружающий их матрикс и поддерживают гомеостаз тканей, производя анаболические молекулы и катаболические ферменты, такие как матриксные металлопротеиназы (ММП) [12]. Производство и ремоделирование матрикса влияет на состав и механические свойства окружающих тканей, целостность которых зависит от баланса между синтезом и деградацией ВКМ [12, 26].
В тканях дисфункционального тазового дна, в связках со сниженной несущей способностью баланс между анаболическими и катаболическими процессами нарушен, что влияет на целостность и сохранность всей структуры [26, 29]. У пациенток с ПТО в тканях тазового дна дезорганизованы волокна коллагена и эластина, повышена ферментативная активность ММП, изменено содержание эластина и коллагена, повышена жесткость / плотность структуры [26, 29]. Фибробласты пролабирующих тканей имеют сниженную сократительная способность, их реакции на действие факторов роста также изменены. Таким образом, пролапс влияет не только на клинические особенности и функцию соседних органов, но и на качество тканей тазового дна, подвешивающего аппарата матки и придатков, механические свойства и состояние клеток соединительной ткани, ВКМ, фибробластов [26, 29].
В эту парадигму укладывается доказанный факт, что вероятность рецидива ПТО возрастает при более тяжелой стадии ПТО, на которой было выполнено хирургическое вмешательство [19]. Очевидно, что на III‒IV стадии ПТО процессы ремоделирования компонентов тазового дна, поддерживающего связочного аппарата тазовых органов достигают своего пика, создавая предпосылки для возврата признаков ПТО даже после успешного оперативного лечения.
Ткани ПТО от нормальных тканей отличаются повышенной сократимостью фибробластов и измененным составом внеклеточного матрикса (ВКМ) (плотностью факторов роста и содержанием коллагена), что приводит к нарушению целостности и снижению несущей способности тазового дна и связочного аппарата [1, 12, 30]. Нарушенная целостность тканей отрицательно влияет на последующие процессы регенерации и ремоделирования. Была выдвинута гипотеза, что в основе высокой частоты рецидивов лежит нарушенное ремоделирование ткани, возможно, связанное с измененной функциональностью фибробластов при ПТО [12].
Функция фибробластов влияет на качество соединительной ткани и процессы восстановления тканей после хирургической реконструкции; они регулируют иммунный ответ, отложение и ремоделирование компонентов внутриклеточного матрикса (ВКМ) путем секреции множества цитокинов и матричных белков, а также путем сокращения размеров раны [12, 31]. Так, переход фибробластов в миофибробласты ― событие, определяющее восстановление тканей после травм, ― определяет и успех лечения ПТО. Guler Z. et al. сообщили, что у пациенток с генитальным пролапсом снижено количество фибробластов и их активность, что негативно влияет на метаболизм коллагена и продукцию ВКМ [12, 32].
При нормальном течении реабилитационного периода вслед за восстановлением тканевого гомеостаза стартуют следующие фазы:
а) воспаление;
б) пролиферация (развитие грануляционной ткани);
в) ремоделирование (созревание, формирование рубца и реэпителизация) [12].
Фибробласты непосредственно участвуют во всех трех фазах. В фазу воспаления фибробласты формируют временную матрицу из фибрина, фибронектина и гликозаминогликана гиалуроновой кислоты [12]. В фазу пролиферации ― наиболее важную для регенерации ― развивается новая капиллярная сеть, что улучшает трофику тканей, окружающих рану, и способствует пролиферации фибробластов. В образующейся грануляционной ткани фибробласты активируются и становятся миофибробластами. Эти клетки, обладающие высокой клеточной сократимостью (за счет экспрессии актина α-SM), стимулируют синтез матричных белков для созревания грануляционной ткани, что способствует более быстрому закрытию ран в следующей фазе ремоделирования [12].
Во время фазы послеоперационного ремоделирования протеолитические ферменты, преимущественно матриксные металлопротеиназы (ММП) и тканевые ингибиторы металлопротеиназ (ТИМП), играют важную роль в модификации богатого коллагеном III типа ВКМ, который синтезируется во время фазы пролиферации [12]. Синтез ВКМ в фазе ремоделирования снижается, коллаген III заменяется коллагеном I, а содержание эластина в ткани увеличивается. Миофибробласты отвечают за сокращение размеров / площади эпителия посредством действия их цитоплазматических микрофиламентов (волокон, богатых актином) и экспрессии альфа-гладкомышечного актина (α-SMA). В результате натяжения волокон и ремоделирования ВКМ ткань сокращается [12].
Экспрессия α-SMA снижается, когда сокращение заканчивается, и количество миофибробластов вместе с сосудистыми клетками резко уменьшается в результате апоптоза, когда ткань достаточно ремоделируется и восстанавливается, а дефект нивелируется [12].
Очевидно, что фибробласты и миофибробласты активно участвуют не только в ремоделировании соединительной ткани при формировании ПТО, но и в репарации тканей после оперативной коррекции пролапса.
Крестцово-маточные связки (КМС) играют ключевую роль в апикальной поддержке матки и верхней части влагалища при ПТО [4]. По своему строению КМС существенно отличаются от связок опорно-двигательного аппарата, представляя собой своего рода висцеральную связку, похожую на брыжейку кишечника. КМС состоят из ВКМ, гладких мышц, кровеносных сосудов, нервов, жировой и рыхлой соединительной ткани. Основными типами клеток КМС являются фибробласты, гладкомышечные и эндотелиальные клетки ― на их долю приходится соответственно 17, 35 и 21% соответственно [4].
У пациенток с ПТО в КМС плотность ВКМ, коллагенов типов I и III снижены, при этом соотношение типов коллагена III/I повышено. Кроме того, экспрессия фермента матриксной металлопротеиназы (ММП) увеличена, а экспрессия тканевого ингибитора металлопротеиназ (ТИМП) снижена, что нарушает регуляцию ММП и ТИМП [4].
На результат хирургической коррекции ПТО может отрицательно влиять гипоэстрогения и связанное с ней нарушение васкуляризации и репарация эпителия у женщин в пери- и постменопаузе [33]. Результаты обзора Vodegel E.V. et al. показали, что эстрогены улучшают неоваскуляризацию (SMD: 1,13, 95% ДИ: 0,67–1,6), грануляцию (SMD: 1,67, 95% ДИ: 0,54–2,79), репарацию (SMD: 1,82, 95% ДИ: 1,22–2,42), синтез коллагена (SMD: 1,08, 95% ДИ: 0,42–1,74) и прочность тканей (SMD: 1,26, 95% ДИ: 0,53–1,99); снижают воспалительную реакцию (SMD: −0,58, 95% ДИ: от −1,14 до −0,02) [33].
Van Velthoven M.J.J. et al. изучили несколько типов клеток, влияющих на регенерацию послеоперационных тканей: фибробласты, мезенхимальные стволовые клетки, стволовые клетки, полученные из костного мозга, жировой ткани, скелетных мышц для оценки эффективности в стимуляции регенеративного ответа [1]. Исследования с факторами роста показали многообещающие результаты. Их сигнальные пути и физиологическая роль в репарации хорошо изучены [12, 34], но лечебный потенциал в стимулировании регенерации вагинального эпителия в настоящий момент неясен.
Выводы
ПТО ― инвалидизирующее патологическое состояние с прогредиентным течением, заболеваемость которым в ближайшие десятилетия будет только расти. Генитальный пролапс накладывает тяжелый отпечаток на образ и качество жизни пациенток, что требует эффективного медицинского вмешательства на ранних стадиях заболевания, когда урон для здоровья тазового дна и качества жизни частично обратим.
Оперативное лечение ― единственный эффективный метод коррекции тазового дна, но он не защищает женщину от возврата симптомов. Так, частота рецидивов ПТО достигает 58%, а 29% женщин требуется повторная операция.
Возможности для снижения социально-экономического бремени ПТО следует искать в предотвращении рецидивов болезни и дисфункции мышц тазового дна, поскольку никакие меры не позволят снизить заболеваемость первичным ПТО в ближайшие десятилетия.
Предрасполагает к формированию рецидива ПТО нарушения качества соединительной ткани, измененная функциональная активность фибробластов, ВКМ, ММП. Эти изменения могут быть связаны как с генетическими факторами, так и с ремоделированием тканей при первичном ПТО.
Ткани ПТО от нормальных тканей отличаются повышенной сократимостью фибробластов и измененным составом внеклеточного матрикса (ВКМ) (плотностью факторов роста и содержанием коллагена), что приводит к нарушению целостности и снижению несущей способности тазового дна и связочного аппарата. Нарушенная целостность тканей отрицательно влияет на последующие процессы регенерации.
К настоящему времени получены противоречивые данные о факторах риска рецидивирования ПТО, а надежная доказательная база отсутствует. В этой связи нет возможности подбора оптимальной тактики пред- и послеоперационного ведения пациенток, выбора наиболее приемлемого метода и объема оперативного лечения, определения достижимых целей вмешательства.
Очевидна острая необходимость в разработке эффективных стратегий для улучшения заживления операционных ран, что позволит повысить результаты хирургического вмешательства при ПТО.
Оразов М.Р.
https://orcid.org/0000-0002-5342-8129
Радзинский В.Е.
https://orcid.org/0000-0002-7428-0469.
Миннуллина Ф.Ф.
https://orcid.org/0000-0001-8270-085X
Литература
- van Velthoven M.J.J., Gudde A.N., Struijs F. et al. The effect of growth factors on vaginal wound healing: a systematic review and meta-analysis // Tissue Eng. Part B Rev. — 2023. — Vol. 29 (4). — P. 429–440.
- Wu J.M., Matthews C.A., Conover M.M. et al. Lifetime risk of stress urinary incontinence or pelvic organ prolapse surgery // Obstet. Gynecol. — 2014. — Vol. 123 (6). — P. 1201–1206.
- Lince S.L., van Kempen L.C., Vierhout M.E., Kluivers K.B. A systematic review of clinical studies on hereditary factors in pelvic organ prolapse // Int. Urogynecol. J. — 2012. — Vol. 23 (10). — P. 1327–1336.
- Liu X., Su M., Wei L. et al. Single-cell analysis of uterosacral ligament revealed cellular heterogeneity in women with pelvic organ prolapse // Commun. Biol. — 2024. — Vol. 7 (1). — P. 159.
- Weintraub A.Y., Glinter H., Marcus-Braun N. Narrative review of the epidemiology, diagnosis and pathophysiology of pelvic organ prolapse // Int. Braz. J. Urol. — 2020. — Vol. 46 (1). —P. 5–14.
- Barber M.D. Pelvic organ prolapse // BMJ. — 2016. — Vol. 354. — i3853.
- Nygaard I., Barber M.D., Burgio K.L. et al. Pelvic floor disorders network. Prevalence of symptomatic pelvic floor disorders in US women // JAMA. — 2008. — Vol. 300 (11). — P. 1311–1316.
- Wu J.M., Hundley A.F., Fulton R.G., Myers E.R. Forecasting the prevalence of pelvic floor disorders in U.S. Women: 2010 to 2050 // Obstet. Gynecol. — 2009. — Vol. 114 (6). — P. 1278–1283.
- Fritel X., Varnoux N., Zins M. et al. Symptomatic pelvic organ prolapse at midlife, quality of life, and risk factors // Obstet Gynecol. — 2009. — Vol. 113 (3). — P. 609–616.
- Olsen A.L., Smith V.J., Bergstrom J.O. et al. Epidemiology of surgically managed pelvic organ prolapse and urinary incontinence // Obstet. Gynecol. — 1997. — Vol. 89 (4). — P. 501–506.
- Vergeldt T.F., Weemhoff M., IntHout J., Kluivers K.B. Risk factors for pelvic organ prolapse and its recurrence: a systematic review // Int. Urogynecol. J. — 2015. — Vol. 26 (11). — P. 1559–1573.
- Guler Z., Roovers J.P. Role of fibroblasts and myofibroblasts on the pathogenesis and treatment of pelvic organ prolapse // Biomolecules. — 2022. — Vol. 12 (1). — P. 94.
- Eckhardt S., Laus K., DeAndrade S. et al. The impact of diabetes mellitus on pelvic organ prolapse recurrence after robotic sacrocolpopexy // Int. Urogynecol. J. — 2023. — Vol. 34 (8). — P. 1859–1866.
- Lee U.J., Kerkhof M.H., van Leijsen S.A., Heesakkers J.P. Obesity and pelvic organ prolapse // Curr. Opin. Urol. — 2017. — Vol. 27 (5). — P. 428–434.
- Shi W., Guo L. Risk factors for the recurrence of pelvic organ prolapse: a meta-analysis // J. Obstet. Gynaecol. — 2023. — Vol. 43 (1). — 2160929.
- Friedman T., Eslick G.D., Dietz H.P. Risk factors for prolapse recurrence: systematic review and meta-analysis // Int. Urogynecol. J. — 2018. — Vol. 29 (1). — P. 13–21.
- Kayondo M., Geissbüehler V., Migisha R. et al. Risk factors for recurrence of pelvic organ prolapse after vaginal surgery among Ugandan women: a prospective cohort study // Int. Urogynecol. J. — 2022. — Vol. 33 (7). — P. 1933–1939.
- Schulten S.F., Detollenaere R.J., IntHout J. et al. Risk factors for pelvic organ prolapse recurrence after sacrospinous hysteropexy or vaginal hysterectomy with uterosacral ligament suspension // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2022. — Vol. 227 (2). — P. 252.e1–252.e9.
- Vergeldt T.F., Weemhoff M., IntHout J., Kluivers K.B. Risk factors for pelvic organ prolapse and its recurrence: a systematic review // Int. Urogynecol. J. — 2015. — Vol. 26 (11). — P. 1559–1573.
- Schulten S.F.M., Claas-Quax M.J., Weemhoff M. et al. Risk factors for primary pelvic organ prolapse and prolapse recurrence: an updated systematic review and meta-analysis // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2022. — Vol. 227 (2). — P. 192–208.
- Ward R.M., Velez Edwards D.R., Edwards T. et al. Genetic epidemiology of pelvic organ prolapse: a systematic review // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2014. — Vol. 211 (4). — P. 326–335.
- Li L., Sun Z., Chen J. et al. Genetic polymorphisms in collagen-related genes are associated with pelvic organ prolapse // Menopause. — 2020. — Vol. 27 (2). — P. 223–229.
- Yucel N., Usta A., Guzin K. et al. Immunohistochemical analysis of connective tissue in patients with pelvic organ prolapse // J. Mol. Histol. — 2013. — Vol. 44 (1). — P. 97–102.
- Sun B., Zhou L., Wen Y. et al. Proliferative behavior of vaginal fibroblasts from women with pelvic organ prolapse // Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol. — 2014. — Vol. 183. — P. 1–4.
- Huang L., Zhao Z., Wen J. et al. Cellular senescence: A pathogenic mechanism of pelvic organ prolapse (Review) // Mol. Med. Rep. — 2020. — Vol. 22 (3). — P. 2155–2162.
- Jean-Charles C., Rubod C., Brieu M. et al. Biomechanical properties of prolapsed or non-prolapsed vaginal tissue: impact on genital prolapse surgery // Int. Urogynecol. J. — 2010. — Vol. 21 (12). — P. 1535–1538.
- Weintraub A.Y., Glinter H., Marcus-Braun N. Narrative review of the epidemiology, diagnosis and pathophysiology of pelvic organ prolapse // Int. Braz. J. Urol. — 2020. — Vol. 46 (1). — P. 5–14.
- Lichtman Y., Horev A., Matyashov T. et al. Association between striae gravidarum and pelvic floor dysfunction symptoms during pregnancy // Int. Urogynecol. J. — 2022. — Vol. 33 (12). — P. 3441–3447.
- Ruiz-Zapata A.M., Kerkhof M.H., Ghazanfari S. et al. Vaginal fibroblastic cells from women with pelvic organ prolapse produce matrices with increased stiffness and collagen content // Sci. Rep. — 2016. — Vol. 6. — 22971.
- Kerkhof M.H., Helder M.N., Kluivers K.B. et al. Wound healing of the pelvic floor concerning pelvic organ prolapse — What do we know? // Rev. Med. — 2020. — Vol. 99. — P. 374.
- Ko U.H., Choi J., Choung J. et al. Physicochemically tuned myofibroblasts for wound healing strategy // Sci. Rep. — 2019. — Vol. 9 (1). — 16070.
- Diedrich C.M., Roovers J.P., Smit T.H., Guler Z. Fully absorbable poly-4-hydroxybutyrate implants exhibit more favorable cell-matrix interactions than polypropylene // Mater. Sci. Eng. C Mater. Biol. Appl. — 2021. — Vol. 120. — 111702.
- Vodegel E.V., Kastelein A.W., Jansen C.H.Jr. et al. The effects of oestrogen on vaginal wound healing: A systematic review and meta-analysis // Neurourol. Urodyn. — 2022. — Vol. 41 (1). — P. 115–126.
- Jin M., Chen Y., Zhou Y. et al. Transplantation of bone marrow-derived mesenchymal stem cells expressing elastin alleviates pelvic floor dysfunction // Stem. Cell Res. Ther. — 2016. — Vol. 7 (1). — P. 51.
REFERENCES
- van Velthoven M.J.J., Gudde A.N., Struijs F. et al. The effect of growth factors on vaginal wound healing: a systematic review and meta-analysis. Tissue Eng. Part B Rev, 2023, vol. 29 (4), pp. 429–440.
- Wu J.M., Matthews C.A., Conover M.M. et al. Lifetime risk of stress urinary incontinence or pelvic organ prolapse surgery. Obstet. Gynecol, 2014, vol. 123 (6), pp. 1201–1206.
- Lince S.L., van Kempen L.C., Vierhout M.E., Kluivers K.B. A systematic review of clinical studies on hereditary factors in pelvic organ prolapse. Int. Urogynecol. J, 2012, vol. 23 (10), pp. 1327–1336.
- Liu X., Su M., Wei L. et al. Single-cell analysis of uterosacral ligament revealed cellular heterogeneity in women with pelvic organ prolapse. Commun. Biol, 2024, vol. 7 (1), p. 159.
- Weintraub A.Y., Glinter H., Marcus-Braun N. Narrative review of the epidemiology, diagnosis and pathophysiology of pelvic organ prolapse. Int. Braz. J. Urol, 2020, vol. 46 (1), pp. 5–14.
- Barber M.D. Pelvic organ prolapse. BMJ, 2016, vol. 354, i3853.
- Nygaard I., Barber M.D., Burgio K.L. et al. Pelvic floor disorders network. Prevalence of symptomatic pelvic floor disorders in US women. JAMA, 2008, vol. 300 (11), pp. 1311–1316.
- Wu J.M., Hundley A.F., Fulton R.G., Myers E.R. Forecasting the prevalence of pelvic floor disorders in U.S. Women: 2010 to 2050. Obstet. Gynecol, 2009, vol. 114 (6), pp. 1278–1283.
- Fritel X., Varnoux N., Zins M. et al. Symptomatic pelvic organ prolapse at midlife, quality of life, and risk factors. Obstet Gynecol, 2009, vol. 113 (3), pp. 609–616.
- Olsen A.L., Smith V.J., Bergstrom J.O. et al. Epidemiology of surgically managed pelvic organ prolapse and urinary incontinence. Obstet. Gynecol, 1997, vol. 89 (4), pp. 501–506.
- Vergeldt T.F., Weemhoff M., IntHout J., Kluivers K.B. Risk factors for pelvic organ prolapse and its recurrence: a systematic review. Int. Urogynecol. J, 2015, vol. 26 (11), pp. 1559–1573.
- Guler Z., Roovers J.P. Role of fibroblasts and myofibroblasts on the pathogenesis and treatment of pelvic organ prolapse. Biomolecules, 2022, vol. 12 (1), p. 94.
- Eckhardt S., Laus K., DeAndrade S. et al. The impact of diabetes mellitus on pelvic organ prolapse recurrence after robotic sacrocolpopexy. Int. Urogynecol. J, 2023, vol. 34 (8), pp. 1859–1866.
- Lee U.J., Kerkhof M.H., van Leijsen S.A., Heesakkers J.P. Obesity and pelvic organ prolapse. Curr. Opin. Urol, 2017, vol. 27 (5), pp. 428–434.
- Shi W., Guo L. Risk factors for the recurrence of pelvic organ prolapse: a meta-analysis. J. Obstet. Gynaecol, 2023, vol. 43 (1), 2160929.
- Friedman T., Eslick G.D., Dietz H.P. Risk factors for prolapse recurrence: systematic review and meta-analysis. Int. Urogynecol. J, 2018, vol. 29 (1), pp. 13–21.
- Kayondo M., Geissbüehler V., Migisha R. et al. Risk factors for recurrence of pelvic organ prolapse after vaginal surgery among Ugandan women: a prospective cohort study. Int. Urogynecol. J, 2022, vol. 33 (7), pp. 1933–1939.
- Schulten S.F., Detollenaere R.J., IntHout J. et al. Risk factors for pelvic organ prolapse recurrence after sacrospinous hysteropexy or vaginal hysterectomy with uterosacral ligament suspension. Am. J. Obstet. Gynecol, 2022, vol. 227 (2), pp. 252.e1–252.e9.
- Vergeldt T.F., Weemhoff M., IntHout J., Kluivers K.B. Risk factors for pelvic organ prolapse and its recurrence: a systematic review. Int. Urogynecol. J, 2015, vol. 26 (11), pp. 1559–1573.
- Schulten S.F.M., Claas-Quax M.J., Weemhoff M. et al. Risk factors for primary pelvic organ prolapse and prolapse recurrence: an updated systematic review and meta-analysis. Am. J. Obstet. Gynecol, 2022, vol. 227 (2), pp. 192–208.
- Ward R.M., Velez Edwards D.R., Edwards T. et al. Genetic epidemiology of pelvic organ prolapse: a systematic review. Am. J. Obstet. Gynecol, 2014, vol. 211 (4), pp. 326–335.
- Li L., Sun Z., Chen J. et al. Genetic polymorphisms in collagen-related genes are associated with pelvic organ prolapse. Menopause, 2020, vol. 27 (2), pp. 223–229.
- Yucel N., Usta A., Guzin K. et al. Immunohistochemical analysis of connective tissue in patients with pelvic organ prolapse. J. Mol. Histol, 2013, vol. 44 (1), pp. 97–102.
- Sun B., Zhou L., Wen Y. et al. Proliferative behavior of vaginal fibroblasts from women with pelvic organ prolapse. Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol, 2014, vol. 183, pp. 1–4.
- Huang L., Zhao Z., Wen J. et al. Cellular senescence: A pathogenic mechanism of pelvic organ prolapse (Review). Mol. Med. Rep, 2020, vol. 22 (3), pp. 2155–2162.
- Jean-Charles C., Rubod C., Brieu M. et al. Biomechanical properties of prolapsed or non-prolapsed vaginal tissue: impact on genital prolapse surgery. Int. Urogynecol. J, 2010, vol. 21 (12), pp. 1535–1538.
- Weintraub A.Y., Glinter H., Marcus-Braun N. Narrative review of the epidemiology, diagnosis and pathophysiology of pelvic organ prolapse. Int. Braz. J. Urol, 2020, vol. 46 (1), pp. 5–14.
- Lichtman Y., Horev A., Matyashov T. et al. Association between striae gravidarum and pelvic floor dysfunction symptoms during pregnancy. Int. Urogynecol. J, 2022, vol. 33 (12), pp. 3441–3447.
- Ruiz-Zapata A.M., Kerkhof M.H., Ghazanfari S. et al. Vaginal fibroblastic cells from women with pelvic organ prolapse produce matrices with increased stiffness and collagen content. Sci. Rep, 2016, vol. 6, 22971.
- Kerkhof M.H., Helder M.N., Kluivers K.B. et al. Wound healing of the pelvic floor concerning pelvic organ prolapse — What do we know? Rev. Med, 2020, vol. 99, p. 374.
- Ko U.H., Choi J., Choung J. et al. Physicochemically tuned myofibroblasts for wound healing strategy. Sci. Rep, 2019, vol. 9 (1), 16070.
- Diedrich C.M., Roovers J.P., Smit T.H., Guler Z. Fully absorbable poly-4-hydroxybutyrate implants exhibit more favorable cell-matrix interactions than polypropylene. Mater. Sci. Eng. C Mater. Biol. Appl, 2021, vol. 120, 111702.
- Vodegel E.V., Kastelein A.W., Jansen C.H.Jr. et al. The effects of oestrogen on vaginal wound healing: A systematic review and meta-analysis. Neurourol. Urodyn, 2022, vol. 41 (1), pp. 115–126.
- Jin M., Chen Y., Zhou Y. et al. Transplantation of bone marrow-derived mesenchymal stem cells expressing elastin alleviates pelvic floor dysfunction. Stem. Cell Res. Ther, 2016, vol. 7 (1), p. 51.