УДК 616-053.5

В.Н. МУХАМАДИЕВА^1, 3, Н.Г. ШАМСУТДИНОВА^1, 2, Т.Ю. НУРИАХМЕТОВА¹, Д.И. АБДУЛГАНИЕВА^1, 2

 ¹Казанский государственный медицинский университет МЗ РФ, г. Казань

²Республиканская клиническая больница МЗ РТ, г. Казань

³Городская клиническая больница № 7 им. М.Н. Садыкова, г. Казань

Контактная информация:

Мухамадиева Венера Назиповна — аспирант кафедры госпитальная терапия, врач-ревматолог

Адрес: 420012, г. Казань, ул. Бутлерова, 49, тел.: +7-987-403-54-07, e—mail: venera.mukhamadieva@yandex.ru

Цель исследования — провести сравнительный анализ течения постковидного синдрома у пациентов с ревматоидным артритом и спондилоартритами.

Материалы и методы. В исследование были включены 140 пациентов для сравнительного анализа частоты развития и характера течения постковидного синдрома среди пациентов, с ревматоидным артритом (РА) 91 (65%) и спондилоаритритами (СпА) 49 (35%). Оценка наличия постковидного синдрома, активность РА и СпА, выявление факторов риска обострений основных заболеваний проводилась через 3, 6, 9, 12 месяцев после перенесенного COVID-19.

Результаты. Частота развития постковидного синдрома среди пациентов с РА составила 73,7%, среди пациентов со СпА — 61,3%. Чаще всего пациенты с РА и СпА отмечали усталость и/или мышечные боли, и/или головные боли, и/или дизавтономию, и/или когнитивные нарушения 87,3 и 71% соответственно, усиление болей в суставах — вторая по встречаемости жалоба — 81,6 и 65,1% соответственно. Пациенты с РА чаще и дольше предъявляли жалобы, характерные для постковидного синдрома, по сравнению с пациентами со СпА. Максимальное значение активности при РА, АС, ПсА было выявлено через 3 месяца после перенесенного COVID-19. Среди пациентов с РА основными факторами, влияющих на частоту обострений через 3 месяца, являлись сердечно-сосудистые заболевания, женский пол, вирусное поражение легких, активность РА до новой коронавирусной инфекции (НКИ), симптомы COVID-19; среди пациентов с ПсА: обострение ПсА до НКИ, исходная терапия глюкокортикостероидами, симптомы COVID-19; среди пациентов с АС: симптомы COVID-19.

Выводы. Среди пациентов с РА вне зависимости от тяжести течения НКИ постковидный синдром встречался чаще, по сравнению с пациентами со СпА. Повышение активности РА, АС, ПсА до максимальных значений отмечено через 3 месяца после перенесенной НКИ. Наибольшее количество факторов риска обострений на 3 месяц после НКИ выявлено среди пациентов с РА и ПсА, среди пациентов с АС влияли лишь симптомы НКИ.

Ключевые слова: постковидный синдром, ревматоидный артрит, спондилоартрит, анкилозирующий спондилит, псориатический артрит, астения, артралгия, активность ревматического заболевания.

 V.N. MUKHAMADIEVA^1, 3, N.G. SHAMSUTDINOVA^1, 2, T.YU. NURIAKHMETOVA¹, D.I. ABDULGANIEVA^1, 2

 ¹Kazan State Medical University, Kazan

²Republic Clinical Hospital, Kazan

³City Clinical Hospital No. 7 named after M.N. Sadykov, Kazan

Frequency and course of post-COVID syndrome in patients with rheumatoid arthritis and spondyloarthritis

 Contact details:

Mukhamadieva V.N. — post-graduate student of the Department of Hospital Therapy

Address: 49 Butlerov St., Kazan, Russian Federation, 420012, tel.: +7-987-403-54-07, e-mail: venera.mukhamadieva@yandex.ru

The purpose — to conduct a comparative analysis of the course of post-COVID syndrome in patients with rheumatoid arthritis and spondyloarthritis.

Material and methods. The study included 140 patients: 91 patients (65%) with rheumatoid arthritis (RA) and 49 (35%) with spondyloarthritis (SpА). The presence of post-COVID syndrome, RA and SpA activity were assessed and risk factors for exacerbations of major diseases were identified 3, 6, 9, 12 months after COVID-19.

Results. The incidence of post-COVID syndrome among patients with RA was 73.7%, among patients with SрA — 61.3%. Most often, patients with RA and SpA reported fatigue, and/or muscle pain, and/or headaches, and/or dysautonomia, and/or cognitive impairment 87.3% and 71%, respectively, increased joint pain — the second most common complaint — 81.6% and 65.1%, respectively. Patients with RA had more frequent and longer complaints characteristic of post-COVID syndrome compared to patients with SpA. The maximum value of activity in RA, AS, and PsA was revealed 3 months after COVID-19. Among patients with RA, the main factors influencing the frequency of exacerbations after 3 months were cardiovascular diseases, female gender, viral lung damage, RA activity before NCI, COVID-19 symptoms; among patients with PsA: exacerbation of PsA before COVID-19, initial glucocorticosteroid therapy, COVID-19 symptoms; among patients with AS: symptoms of COVID-19.

Conclusions. Among patients with RA, regardless of the severity of COVID-19, post-COVID syndrome was more common compared with patients with SpA. The largest number of patients in exacerbation was recorded 3 months after the COVID-19. The largest number of risk factors for exacerbations at 3 months after COVID-19 was recorded among patients with RA and PsA; among patients with AS, only the symptoms of COVID-19 were affected.

Key words: post-COVID syndrome, rheumatoid arthritis, spondyloarthritis, ankylosing spondylitis, psoriatic arthritis, asthenia, arthralgia, rheumatic disease activity.

Изучение постковидного синдрома среди пациентов с ревматическими заболеваниями (РЗ) представляет особую значимость в прогнозировании отдаленных последствий. Большинство исследований проводилось на протяжении полугода после перенесенной новой коронавирусной инфекции (НКИ) и выявлено существенное снижение качества жизни и работоспособности у пациентов за этот период наблюдения. Развитие и течение постковидного синдрома, по литературным данным, варьирует в широких пределах: от 25,9 до 67,9% [1]. Иммунная дисрегуляция является одной из причин постковидного синдрома [2]. Было показано, что на протяжении 8 месяцев после COVID-19 выявлено повышение уровней провоспалительных цитокинов (IFN-α, TNF-α, G-CSF, IL-17A, IL-6, IL1-β и IL-13), циркуляция которых обуславливает развитие постковидных проявлений [3, 4]. В частности, у пациентов со спондилоартритами (СпА) были повышены уровни цитокинов, ассоциированных с провоспалительными Т-клетками, такие как IL-17A, IL-12 и SCF, после перенесенного COVID-19 [5, 6]. Помимо циркулирующих цитокинов, в литературе описывают проявление усталости, утомляемости, нарушение сна, одышки с титром ANA ≥ 1: 160 через 5 месяцев и сохранение повышенного титра на протяжении 12 месяцев после перенесенного COVID-19 [7].

Petersen M.S. et al. в 2021 г. сообщили, что при среднем времени наблюдения в течение 125 дней 53% пациентов с ревматоидным артритом (РА), перенесших COVID-19, указывали на персистенцию симптомов, из которых чаще всего встречались повышенная утомляемость, аносмия и артралгии [8]. Отмечено, что средний возраст, сопутствующие заболевания, более тяжелое течение COVID-19 оказывали влияние на частоту и характер течения постковидного синдрома среди пациентов с РА [9]. В среднем каждый пациент во время визита ревматолога отмечал 10 (6,5; 12,0) симптомов постковидного синдрома одновременно [10]. В литературе имеется небольшое количество публикаций, посвященных течению постковидного синдрома среди пациентов с анкилозирующим спондилитом (АС). Согласно результатам исследования Абдурахмановой Н., 2022, с включением 98 пациентов, выявлено выраженное ограничение функциональной активности и нарушение двигательных функций у пациентов с АС, перенесших COVID-19, по сравнению с группой, у которой не было НКИ [11]. Существенное снижение качества жизни, увеличение тревожно-депрессивных расстройств после перенесенного COVID-19 отмечали пациенты с псориатическим артритом (ПсА). Так, по данным Sonia Pastor Navarro, 2022, с включением 32 пациентов с диагнозом ПсА, отмечено нарастание тревоги с 18,75 до 43,75%, депрессии — с 6,25 до 14,29%, бессонницы — с 12,5 до 56,25% [12].

Таким образом, у пациентов с РА, СпА постковидный синдром встречается чаще и протекает тяжелее, чем у населения в целом. Остается ряд нерешенных вопросов, среди которых: частота и характер течения постковидного синдрома в течение длительного времени, особенности течения РА, АС, ПсА после перенесенного COVID-19, а также определение факторов риска, влияющих на активность основных заболеваний.

Цель исследования — провести сравнительный анализ течения постковидного синдрома у пациентов с ревматоидным артритом и спондилоартритами.

Материал и методы

В исследование были включены 140 пациентов, наблюдавшихся в двух временных инфекционных госпиталях г. Казани (РКБ МЗ РТ и ГКБ № 7) и амбулаторно c апреля 2020 г. по сентябрь 2022 г. Исследование получило одобрение локального этического комитета при Казанском ГМУ МЗ РФ (выписка из протокола № 5 от 24 мая 2022 г.). Все пациенты подписывали информированное согласие.

С РА были включены 91 пациент (65%), со СпА — 49 (35%). В группу СпА входили две нозологии: АС — 25 (51%) и ПсА — 24 (49%) человек. Гендерное распределение участников исследования выглядело следующим образом: 48 пациентов – мужчины (34,2%), 92 – женщины (65,7%). Средний возраст больных составил 57,1 [53,25; 69] лет. Средняя продолжительность РЗ на момент включения пациентов в исследование составила 9,2 [8; 13,6] лет. Среди пациентов с РА легкое течение НКИ было у 34 (37,3%), среднетяжелое и тяжелое течение НКИ — у 57(62,6%). Среди пациентов со СпА легкое течение НКИ — у 27 (55,1%), среднетяжелое и тяжелое течение НКИ — у 22 (44,9%).

Всем пациентам был проведен сбор анамнеза, физикальный осмотр и клиническое обследование. Оценка характера течения, определение активности РЗ, а также наличия постковидного синдрома проводилась через 3, 6, 9, 12 месяцев после перенесенного COVID-19. Для выявления клинических симптомов, характерных для постковидного синдрома, применялся опросник, используемый в рамках углубленной диспансеризации для граждан, перенесших COVID-19 [13]. Для выявления и оценки тяжести депрессии и тревоги использовались Госпитальная шкала тревоги и депрессии (HADS) [14]. Для оценки депрессии — шкала Гамильтона (HDRS) [15]. Для диагностики астенического состояния использовалась шкала астенического состояния (ШАС) [16]. Для исследования выраженности когнитивных нарушений использовалась краткая шкала оценки психического статуса (Mini-mental State Examination, MMSE) [17].

Математическую и статистическую обработку результатов проводили с помощью программы IBM SPSS Statistics, Data Editor version 23. Для описания качественных номинальных признаков определяли их абсолютные и относительные частоты. Нормальность распределения подтверждали с помощью критериев Шапиро — Уилка и Колмогорова — Смирнова. Если распределение было нормальным, то результаты представлены в виде М ± SD, где M — среднее значение, SD — стандартное отклонение. В этом случае для сравнения групп по количественным признакам использовался параметрический метод с вычислением t-критерия Стьюдента для независимых групп (в предположении равенства дисперсий в группах). Если распределение отличалось от нормального, данные представлены в виде медианы (Ме) и интерквартильного размаха [Q1; Q3], где Q1 — 25 квартиль, Q3 — 75 квартиль. В этом случае о достоверности межгрупповых различий судили по U-критерию Манна — Уитни, а при парных измерениях — критерию Уилкоксона. Различия считались статистически значимыми при p < 0,05. Для выявления различий симптомов в дебюте COVID-19, сравнения признаков пациентов между нозологиями использовался критерий χ2. В случае, когда частоты в таблице 2 x 2 представляли зависимые выборки, использовался χ2 критерий МакНемара. Использовался метод одномерной логистической регрессии для оценки отношения шансов (ОШ) с указанием 95%-го доверительного интервала (95% ДИ).

Результаты

Частота развития постковидного синдрома среди пациентов с РА составила 73,7%, среди пациентов со СпА — 61,3%. Чаще всего пациенты с РА и СпА отмечали усталость и/или мышечные боли, и/или головные боли, и/или дизавтономию, и/или когнитивные нарушения 87,3 и 71% соответственно, усиление болей в суставах – вторая по встречаемости жалоба 81,6 и 65,1% соответственно. Отмечено снижение частоты встречаемости жалоб, характерных для постковидного синдрома среди пациентов с РА на 9 месяц — 54%, среди пациентов со СпА на 6 месяц — 47,3% опрошенных. Стоит отметить, что такие жалобы, как одышка и снижение переносимости физической нагрузки и/или хронический кашель, достоверно чаще встречались у пациентов с РА (31 (52,2%) против 11 (47,8%), р< 0,05) через 3 месяца, (35 (41,6%) против 9 (21,9%), р < 0,05) через 6 месяцев после НКИ. Выпадение волос или появление кожной сыпи достоверно чаще отмечали пациенты со СпА через 3 и 6 месяцев после НКИ по сравнению с пациентами с РА (13 (56,5%) против 15 (25,4%), р < 0,05 и 11 (26,8%) против 15 (17,8%), р < 0,05) соответственно. У пациентов с РА, в отличие от пациентов со СпА, сохранялась жалоба на повышение температуры тела с момента выздоровления НКИ на протяжении 12 месяцев наблюдения (рис. 1)

Рисунок 1. Частота проявлений постковидного синдрома среди пациентов с РА и СпА

Figure 1. Frequency of post-COVID syndrome among patients with RA and SpA

Примечание: * — р < 0,05 при сравнении РА и СпА. I — одышка и снижение переносимости физической нагрузки и/или хронический кашель, II — боли в груди и/или сердцебиение, и/или отеки нижних конечностей, III — усталость и/или мышечные боли, и/или головная боль, и/или дизавтономия, и/или когнитивные нарушения, IV — нестабильное течение сахарного диабета (ранее протекавшего стабильно) или выявление сахарного диабета после перенесенного COVID-19, V — выпадения волос или появление кожной сыпи, VI — боль в суставах, VII — потери вкуса и/или обоняния, VIII — сохранение повышенной температуры с момента выздоровления коронавирусной инфекции (COVID-19).

Note: * — p < 0.05 when comparing RA and SpA. I — Dyspnea and decreased exercise tolerance and/or chronic cough, II — Chest pain and/or palpitations, and/or lower extremity edema, III — Fatigue, and/or muscle pain, and/or headache, and/or dysautonomia, and/or cognitive impairment, IV — Unstable course of diabetes mellitus (previously stable) or detection of diabetes mellitus after COVID-19, V — Hair loss or skin rash, VI — Joint pain, VII — Loss of taste and/or smell, VIII — Persistence of fever since recovery of coronavirus infection (COVID-19).

В дальнейшем, был проведен сравнительный анализ течения постковидного синдрома у пациентов с РА и СпА в зависимости от тяжести течения НКИ. Было выявлено, что пациенты с РА чаще и дольше предъявляли жалобы, характерные для постковидного синдрома, по сравнению с пациентами со СпА. Частота развития постковидного синдрома без поражения легких среди пациентов с РА достигла 62,8%, СпА — 55,2%. Пациенты с РА, перенесшие легкое течение НКИ, достоверно чаще предъявляли жалобы на усталость и/или мышечные боли, и/или головную боль, и/или когнитивные нарушения, по сравнению с пациентами со СпА, на протяжении всего периода наблюдения (p < 0,05). При тяжелом течении НКИ частота встречаемости постковидного синдрома среди пациентов с РА составила 82,1%, среди пациентов со СпА — 70,7%. Тенденция к снижению характерных жалоб для постковидного синдрома зафиксирована на 9 месяц наблюдения (рис. 2).

Рисунок 2. Частота проявлений постковидного синдрома среди пациентов с РА и СпА с КТ-верифицированным поражением легких

Figure 2. Frequency of post-COVID syndrome manifestations among patients with RA and SpA with CT-verified lung lesions

Примечание: * — р < 0,05 при сравнении РА и СпА. I — одышка и снижение переносимости физической нагрузки и/или хронический кашель, II — боли в груди и/или сердцебиение, и/или отеки нижних конечностей, III — усталость, и/или мышечные боли, и/или головная боль, и/или дизавтономия, и/или когнитивные нарушения, IV — нестабильное течение сахарного диабета (ранее протекавшего стабильно) или выявление сахарного диабета после перенесенного COVID-19, V — выпадение волос или появление кожной сыпи, VI — боль в суставах, VII — потеря вкуса и/или обоняния, VIII — сохранение повышенной температуры с момента выздоровления коронавирусной инфекции (COVID-19).

Note: * — p < 0.05 when comparing RA and SpA. I — Dyspnea and decreased exercise tolerance and/or chronic cough, II — Chest pain and/or palpitations, and/or lower extremity edema, III — Fatigue, and/or muscle pain, and/or headache, and/or dysautonomia, and/or cognitive impairment, IV — Unstable course of diabetes mellitus (previously stable) or detection of diabetes mellitus after COVID-19, V — Hair loss or skin rash, VI — Joint pain, VII — Loss of taste and/or smell, VIII — Persistence of fever since recovery of coronavirus infection (COVID-19).

Для детализации тревожно-депрессивных расстройств, астении и когнитивных нарушений использовались соответствующие опросники HADS, HDRS, ШАС, MMSE. Так, у пациентов с поражением легких была отмечена тенденция к более частому и длительному развитию нарушений по данным всех опросников, при этом среди пациентов с РА поражение легких при НКИ оказывало значимое влияние на когнитивные нарушения согласно опроснику MMSE (p < 0,005) и показатели тревоги по опроснику HADS (p < 0,05) на 3 и 6 месяцы после перенесенного COVID-19 (рис. 3).

Рисунок 3. Показатели когнитивных нарушений и тревоги среди пациентов с РА на 3 месяц в зависимости от поражения легких

Figure 3. Cognitive impairment and anxiety scores among patients with RA in the 3^rd month depending on lung lesion

Проанализировав активность РА, АС, ПсА до СOVID-19 и в постковидном периоде в течение 12 месяцев, было отмечено, что среди пациентов с РА и ПсА до инфицирования НКИ средний показатель индекса активности DAS28 (Disease Activity Score 28) составлял 4,62 ± 2,07 и 3,2 ± 2,79, что соответствовало умеренной степени активности.

Среди пациентов с АС до инфицирования НКИ средний показатель активности заболевания по индексу BASDAI (Bath AS Disease Activity Index) составил 4,82 ± 1,184, ASDAS — СРБ (Ankylosing Spondylitis Disease Activity Score — С-реактивный белок) 2,4 ± 1,04, BASFI (Bath Ankylosing Spondylitis Functional Index) 4,46 ± 1,18, что соответствует высокой степени активности заболевания. Максимальные значения активности РА, АС, ПсА были выявлены через 3 месяца после перенесенного COVID-19 (табл. 1).

Таблица 1. Активность РА, АС, ПсА до COVID-19 и в постковидный период на 3, 6, 9, 12 месяцы наблюдения — М (SD)

Table 1. Activity of RA, AS, PsA before COVID-19 and in the post COVID-19 period at 3, 6, 9, 12 months of follow-up — M (SD)

Через 3 месяца после COVID-19 зафиксировано нарастание лабораторной активности РА: увеличение средних значений С-реактивного белка (СРБ) относительно исходных (с 28,8 ± 27,7 до 44,5 ± 29,5 мг/мл), скорости оседания эритроцитов (СОЭ) (с 27,3 ± 14,6 до 42,5 ± 15,4 мм/ч), ревматоидного фактора (РФ) (с 89,6 до 96,9 Ме/мл). Среди пациентов с ПсА: увеличение средних значений СРБ относительно исходных на 3 месяц после НКИ (с 22,2 ± 9,2 до 34,28 ± 18,5 мг/мл), среди пациентов с АС (с 13,6 ± 6,4 до 22,1 ± 15,3 мг/мл). К 9–12 месяцу была отмечена тенденция к увеличению пациентов с умеренной степенью активности РЗ (рис. 4).

Рисунок 4. Активность РА, АС, ПсА в дебюте COVID-19 и в постковидном периоде в динамике в течение 12 месяцев

Figure 4. RA, AS, and PsA activity at COVID-19 debut and in the post-COVID-19 period at 12 months follow-up

При попытке определения факторов риска, влияющих на повышение активности РА, АС, ПсА в постковидном периоде, получены следующие результаты: среди пациентов с РА основными факторами, влияющими на частоту обострений через 3 месяца, являлись сердечно-сосудистые заболевания, женский пол, вирусное поражение легких, активность РА до НКИ, симптомы COVID-19; с 6 месяца на частоту обострений оказывали влияние выраженная астения, согласно опроснику ШАС, артралгии, усталость, мышечные боли, головная боль, когнитивные нарушения при заполнении опросника углубленной диспансеризации. Среди пациентов с ПсА основными факторами, влияющими на частоту обострений через 3 месяца, являлись обострение ПсА до НКИ, исходная терапия глюкокортикостероидами, симптомы COVID-19. Более половины пациентов с ПсА после перенесенного COVID-19 отметили обострение псориаза (84,7%), что существенно снижало качество жизни на 3, 6, 9 месяцы. При АС основным фактором риска обострения заболевания на 3 месяц являлись симптомы COVID-19. С 6 месяца наблюдения среди пациентов с ПсА, АС на частоту обострений оказывали влияние умеренная астения, артралгии, согласно опроснику углубленной диспансеризации (рис. 5, 6).

Рисунок 5. Факторы риска обострений РАв постковидном периоде на 3, 6, 9, 12 месяцы наблюдения

Figure 5. Risk factors of RA exacerbations in the post-COVID period at 3, 6, 9, and 12 months of follow-up

Примечание: ГБ — гипертоническая болезнь, ИБС — ишемическая болезнь сердца, УД — углубленная диспансеризация, ХСН — хроническая сердечная недостаточность, ШАС — шкала астенического состояния.

Note: ГБ — hypertension, ИБС — ischemic heart disease, УД — advanced medical examination, ХСН — chronic heart failure, ШАС — asthenic state scale.

Рисунок 6. Факторы риска обострений АС, ПсА в постковидном периоде на 3, 6, 9, 12 месяцы наблюдения

Figure 6. Risk factors for exacerbations of AS and PsA in the post-COVID period at 3, 6, 9, and 12 months of follow-up

Примечание: ГКС — глюкокортикостероиды, УД — углубленная диспансеризация, ШАС — шкала астенического состояния.

Note: ГКС — glucocorticosteroids, УД — advanced medical examination, ШАС — scale of asthenic state.

Выводы

1. Среди пациентов с РА постковидный синдром на 3 месяц встречался с частотой 73,7%, среди пациентов со СпА — 61,3% (p < 0,05). Установлено, что вне зависимости от тяжести течения НКИ пациенты с РА чаще предъявляли жалобы характерные для постковидного синдрома, по сравнению с пациентами со СпА: без поражения легких 62,8 и 55,2%, с поражением легких 82,1 и 70,7% соответственно (p< 0,05).
2. Наибольшее количество пациентов, находящихся в обострении зафиксировано через 3 месяца после перенесенного COVID-19. При этом максимальное повышение индексов активности от исходно умеренной до высокой степени активности зафиксировано у пациентов с РА и ПсА, у пациентов с АС индексы активности ASDASсрб и BASDAI оставались в пределах высоких значений до и после НКИ.
3. Высокая активность РА и ПсА до НКИ в два раза увеличивала риск развития обострений через 3 месяца после перенесенного COVID-19 (ОШ: 2,1, 95% ДИ: 1,02–4,71, р < 0,05); при АС аналогичных результатов получено не было.
4. На обострения через 3–6 месяцев среди пациентов с РА влияли женский пол, наличие сердечно-сосудистых заболеваний, обострение РА до НКИ, симптомы НКИ и вирусное поражение легких; среди пациентов с ПсА: обострение ПсА, прием глюкокортикостероидов до НКИ, симптомы НКИ; среди пациентов с АС: симптомы НКИ. На более поздних сроках наблюдения на повышение активности РА, АС, ПсА влияли постковидные проявления, согласно опросу углубленной диспансеризации, астения, согласно опроснику ШАС.

Работа выполнялась в рамках Гранта Президента РФ по поддержке ведущих научных школ РФ (тема «Разработка технологий здоровьесбережения пациентов с иммуновоспалительными заболеваниями в период пандемии COVID-19» (НШ-4321.2022.3)

Мухамадиева В.Н.

https://orcid.org/0000-0002-2731-104X

Шамсутдинова Н.Г.

https://orcid.org/0000-0001-7320-0861

Нуриахметова Т.Ю.

https://orcid.org/0000-0002-1902-4964

Абдулганиева Д.И.

https://orcid.org/0000-0001-7069-2725

Литература

1. Lopez-Leon S., Wegman-Ostrosky T., Perelman C., Sepulveda R., Rebolledo P.A., Cuapio A., Villapol S. More than 50 long-term effects of COVID-19: a systematic review and meta-analysis // Sci Rep. — 2021. — Vol. 11 (1). — Р. 16144.
2. Cañas C.A. The triggering of post-COVID-19 autoimmunity phenomena could be associated with both transient immunosuppression and an inappropriate form of immune reconstitution in susceptible individuals // Hypotheses. — 2020. — Vol. 145. — P. 110345.
3. Ong W.X., Fong S.-W., Young B.E. et al. Persistent symptoms and association with inflammatory cytokine signatures in recovered coronavirus disease 2019 patients // Open Forum Infect. Dis. — 2021. — Vol. 8. — P. ofab156.
4. Phetsouphanh , Darley D.R., Wilson D.B. et al. Immunological dysfunction persists for 8 months following initial mild-to-moderate SARS-CoV-2 infection // Nat. Immunol.— 2022. — Vol. 23. — P. 210–216.
5. Taams L.S., Steel K.J.A., Srenathan U. et al. IL-17 in the immunopathogenesis of spondyloarthritis // Rev. Rheumatol. —2018. — Vol. 14. — P. 453–466.
6. Seeßle J., Waterboer T., Hippchen T., Simon J., Kirchner M., Lim A. et al. Merle Persistent symptoms in adult patients 1 year after coronavirus disease 2019 (COVID-19): a prospective cohort study // Clin. Infect. Dis. — 2022. — Vol. 74 (7). — P. 1191–1198.
7. Dewanjee S., Kandimalla R., Kalra R.S., Valupadas C., Vallamkondu J., Kolli V. et al. Reddy COVID-19 and rheumatoid arthritis crosstalk: emerging association, therapeutic options and challenges // Cells. — 2021. — Vol. 10 (12). — P. 3291.
8. Petersen M.S., Paleoudis E., Bari D. et al. Persistence of symptoms and quality of life at 35 days after hospitalization for COVID-19 infection // PLoS One. — 2020. — Vol. 15 (12). — P. e0243882.
9. Gianfrancesco M., Hyrich K.L., Al-Adely S. et al. COVID-19 Global Rheumatology Alliance. Characteristics associated with hospitalisation for COVID-19 in people with rheumatic disease: data from the COVID-19 Global Rheumatology Alliance physician-reported registry // Ann. Rheum. Dis. — 2020. — Vol. 79 (7). — P. 859–866.
10. Аронова Е.С., Белов Б.С., Гриднева Г.И. COVID-19 у больных ревматоидным артритом: течение и исходы // Эффективная фармакотерапия. — 2023. — Т. 19, № 29. — С. 34–40.
11. Abdurakhmanova N. Quality of life in patients with ankylosing spondyloarthritis after covid-19 // J. Biomed. Pract. — 2022. — Vol. 7 (2). — P. 95–101.
12. Pastor Navarro S., Ibáñez Martínez M., Compán Fernández O., Miguel Ibáñez B., Martínez González O., Hidalgo Calleja C. et al. Persistent post-Covid symptoms in psoriatic arthritis patients // Arthritis Rheumatol. — — Vol. 74 (9).
13. Приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации от 01.07.2021 № 698н «Об утверждении Порядка направления граждан на прохождение углубленной диспансеризации, включая категории граждан, проходящих углубленную диспансеризацию в первоочередном порядке» (зарегистрирован 07.07.2021 № 64157).
14. Zigmond A.S., Snaith R.P. The hospital anxiety and depression scale // Acta Psychiatr. Scand. — 1983. — Vol. 67 (6). — P. 361–370. DOI: 10.1111/j.1600-0447.1983.tb09716.x
15. Hamilton M. A rating scale for depression // J. Neurol. Neurosurg. Psychiatry. — 1960. — Vol. 23 (1). — P. 56–62. DOI: 10.1136/jnnp.23.1.56
16. Золотовская И.А., Шацкая П.Р., Давыдкин И.Л., Шавловская О.А. Астенический синдром у пациентов, перенесших COVID-19 // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. — 2021. — № 121 (4). — С. 25–30. DOI: 10.17116/jnevro202112104125
17. Краткая шкала оценки психического статуса (MMSE) (Электронный ресурс). — URL: https://memini.ru/tests/23789/ (дата обращения: 23.01.2022).

REFERENCES

1. Lopez-Leon S., Wegman-Ostrosky T., Perelman C., Sepulveda R., Rebolledo P.A., Cuapio A., Villapol S. More than 50 long-term effects of COVID-19: a systematic review and meta-analysis. Sci Rep, 2021, vol. 11 (1), rr. 16144.
2. Cañas C.A. The triggering of post-COVID-19 autoimmunity phenomena could be associated with both transient immunosuppression and an inappropriate form of immune reconstitution in susceptible individuals. Med. Hypotheses, 2020, vol. 145, pp. 110345.
3. Ong S.W.X., Fong S.-W., Young B.E. et al. Persistent symptoms and association with inflammatory cytokine signatures in recovered coronavirus disease 2019 patients. Open Forum Infect. Dis, 2021, vol. 8, p. ofab156.
4. Phetsouphanh C., Darley D.R., Wilson D.B. et al. Immunological dysfunction persists for 8 months following initial mild-to-moderate SARS-CoV-2 infection. Nat. Immunol, 2022, vol. 23, pp. 210–216.
5. Taams L.S., Steel K.J.A., Srenathan U. et al. IL-17 in the immunopathogenesis of spondyloarthritis. Nat. Rev. Rheumatol, 2018, vol. 14, pp. 453–466.
6. Seeßle J., Waterboer T., Hippchen T., Simon J., Kirchner M., Lim A. et al. Merle Persistent symptoms in adult patients 1 year after coronavirus disease 2019 (COVID-19): a prospective cohort study. Clin. Infect. Dis, 2022, vol. 74 (7), pp. 1191–1198.
7. Dewanjee S., Kandimalla R., Kalra R.S., Valupadas C., Vallamkondu J., Kolli V. et al. Reddy COVID-19 and rheumatoid arthritis crosstalk: emerging association, therapeutic options and challenges. Cells, 2021, vol. 10 (12), p. 3291.
8. Petersen M.S., Paleoudis E., Bari D. et al. Persistence of symptoms and quality of life at 35 days after hospitalization for COVID-19 infection. PLoS One, 2020, vol. 15 (12), p. e0243882.
9. Gianfrancesco M., Hyrich K.L., Al-Adely S. et al. COVID-19 Global Rheumatology Alliance. Characteristics associated with hospitalisation for COVID-19 in people with rheumatic disease: data from the COVID-19 Global Rheumatology Alliance physician-reported registry. Ann. Rheum. Dis, 2020, vol. 79 (7), pp. 859–866.
10. Aronova E.S., Belov B.S., Gridneva G.I. COVID-19 in patients with rheumatoid arthritis: course and outcomes. Effektivnaya farmakoterapiya, 2023, vol. 19, no. 29, pp. 34–40 (in Russ.).
11. Abdurakhmanova N. Quality of life in patients with ankylosing spondyloarthritis after covid-19. J. Biomed. Pract, 2022, vol. 7 (2), pp. 95–101.
12. Pastor Navarro S., Ibáñez Martínez M., Compán Fernández O., Miguel Ibáñez B., Martínez González O., Hidalgo Calleja C. et al. Persistent post-Covid symptoms in psoriatic arthritis patients. Arthritis Rheumatol, 2022, vol. 74 (9).
13. Prikaz Ministerstva zdravookhraneniya Rossiyskoy Federatsii ot 01.07.2021 no. 698n “Ob utverzhdenii Poryadka napravleniya grazhdan na prokhozhdenie uglublennoy dispanserizatsii, vklyuchaya kategorii grazhdan, prokhodyashchikh uglublennuyu dispanserizatsiyu v pervoocherednom poryadke” (zaregistrirovan 07.07.2021 no. 64157) [Order of the Ministry of Health of the Russian Federation dated 01.07.2021 No. 698n “On approval of the Procedure for referring citizens for in-depth medical examination, including categories of citizens undergoing in-depth medical examination on a priority basis” (registered on 07.07.2021 No. 64157)].
14. Zigmond A.S., Snaith R.P. The hospital anxiety and depression scale. Acta Psychiatr. Scand, 1983, vol. 67 (6), pp. 361–370. DOI: 10.1111/j.1600-0447.1983.tb09716.x
15. Hamilton M. A rating scale for depression. J. Neurol. Neurosurg. Psychiatry, 1960, vol. 23 (1), pp. 56–62. DOI: 10.1136/jnnp.23.1.56
16. Zolotovskaya I.A., Shatskaya P.R., Davydkin I.L., Shavlovskaya O.A. Asthenic syndrome in patients who have had COVID-19. Zhurnal nevropatologii i psikhiatrii im. S.S. Korsakova, 2021, no. 121 (4), pp. 25–30 (in Russ.). DOI: 10.17116/jnevro202112104125
17. Kratkaya shkala otsenki psikhicheskogo statusa (MMSE) [Mini-Mental State Examination (MMSE)], available at: https://memini.ru/tests/23789/ (accessed on: 23.01.2022).