УДК 611.671

Ю.В. ГАРИФУЛЛОВА, Л.И. МАЛЬЦЕВА

Казанская государственная медицинская академия — филиал РМАНПО МЗ РФ, г. Казань

Контактная информация:

Гарифуллова Юлия Владимировна — к.м.н., доцент кафедры акушерства и гинекологии

Адрес: 420012, г. Казань, ул. Бутлерова, 36, тел.: +7 (843) 236-46-41, e—mail: gamil.garifullov@yandex.ru

В статье представлены обзорные данные по бактериальному вагинозу как наиболее частой причины нарушений микробиоты влагалища, связанной с замещением лактобацил условнопатогенной анаэробной бактериальной микрофлоры в виде бактериальной пленки. Сделаны акценты на роли подобного дисбиоза в развитии инфекции мочевых путей и цервикальной интраэпителиальной дисплазии шейки матки. Подчеркнуты трудности терапии бактериального вагиноза в связи с развитием резистентности к стандартному лечению и возможные пути ее преодоления.

Ключевые слова: бактериальный вагиноз, биопленка, осложнения, терапия.

 YU.V. GARIFULLOVA, L.I. MALTSEVA

 Kazan State Medical Academy — Branch Campus of the FSBEI FPE RMACPE MOH Russia, Kazan

Bacterial vaginosis: contemporary evaluation of complications and treatment strategy

 Contact details:

Garifullova Yu.V. — Ph. D. (Medicine), Associate Professor of the Department of Obstetrics and Gynecology

Address: 36 Butlerova St., Kazan, Russian Federation, 420012, tel.: +7 (843) 236-68-92, e-mail: gamil.garifullov@yandex.ru

The article provides review data on bacterial vaginosis as the most common reason for the vaginal microbiota disorders; the latter result in replacement of lactobacilli with opportunistic anaerobic bacterial microflora and formation of a bacterial film. Emphasis is placed on the role of such dysbiosis in the development of urinary tract infections and cervical intraepithelial dysplasia. The difficulties of bacterial vaginosis therapy are highlighted, which are due to the development of resistance to the standard treatment regimen; possible ways of overcoming it are described.

Key words: bacterial vaginosis, biofilm, complications, therapy.

 Проблема бактериального вагиноза (БВ) остается актуальной, несмотря на последние достижения медицины в сфере лечения влагалищных инфекций, открытий генетических детерминант в структуре формирования резистентности к лекарственным препаратам и определении роли биологических пленок как одной из основных форм жизни микробных сообществ.

Являясь абсолютным лидером в структуре патологических выделений из влагалища, данное состояние микробиоты влагалища характеризуется истощением лактобацилл в пользу потенциально патогенных смешанных анаэробных бактерий, что приводит к изменениям влагалищной среды, связанной со снижением уровня молочной кислоты и, как следствие, повышением pH влагалища выше 4,5. Большой проблемой является сочетание БВ с вульвовагинальным кандидозом, при этом показано, что на долю трихомонадного кольпита, бактериального вагиноза и вульвовагинального кандидоза приходится до 70% случаев вульвовагинальных инфекций [1].

Влагалище имеет естественный физический и биохимический барьер против посторонних вторжений организмов, за счет кислой среды лактобацилл, нескольких видов антимикробных пептидов (β-дефенсины, секреторный ингибитор протеазы лейкоцитов(SLPI), нейтрофильный гелатин и др.): IgA и IgG, муцина, и т. д. Под влиянием эстрогена происходит накопление гликогена в эпителиальных клетках влагалища, который в последующем катаболизируется α-амилазой до более мелких полимеров, впоследствии метаболизирующихся в молочную кислоту под действием лактатдегидрогегиназы Lactobacillus spp. Молочная кислота и цитолизин, продуцируемый лактобациллами, стимулируют растворение эпителиальных клеток путем лизиса и усиливают доступность гликогена. Помимо молочной кислоты защитный механизм лактобацилл усиливается посредством производства перекиси водорода (H2O2), бактериоцинов и биосурфактантов и ингибирования физического прикрепления патогенов к эпителию за счет формирования защитной биопленки на поверхности влагалищного эпителия [2].

Доказано, что в условиях in vivo именно снижение уровня молочной кислоты является пусковым моментом угнетения естественного защитного барьера влагалища. В физиологических условиях последний не только регулирует микробное сообщество, но и ингибирует такие оппортунистические инфекции, как трихомонады Neisseria Gonorrhoeae, Chlamydia trachomatis, вирус простого герпеса (HSV), папилломавирус человека (HPV), а также ВИЧ. В исследовании, охватившем 30 739 женщин, продемонстрировано, что наличие бактериального вагиноза приводит к повышению относительного риска ВИЧ инфекции до 1,6 (ДИ 1,2–2,1) [3].

Не меньшее значение бактериальный вагиноз имеет в акушерской практике. Показано, что его наличие ассоциировано с повышенным риском эндометрита, хорионамнионита, а также с риском преждевременных родов или преждевременным разрывом плодных оболочек [4]. Четко определено значение бактериального вагиноза и в сфере репродуктологии, так как частота БВ достигает 28% в бесплодной популяции и приводит к существенному снижению эффективности программ ВРТ. Так, работа Jensen J.S. et al. наглядно продемонстрировала, что среди 130 бесплодных пар клиническая беременность наступила только у 9% в группе с аномальной влагалищной микробиотой, в сравнении с 35% группы с нормальным микриомом влагалища [5].

Бактериальный вагиноз и инфекции мочевыводящих путей

Отдельной проблемой является связь БВ с инфекциями мочевыводящих путей (ИМП). Согласно мировой статистике, ИМП поражают ежегодно 150 млн человек в мире и сопровождает до 8–15% беременностей. Являясь огромным экономическим бременем сферы здравоохранения, ИМП также четко ассоциированы с повышением показателей материнской и перинатальной заболеваемости и смертности [6]. В связи с этим местное антибактериальное лечение бактериального вагиноза у беременных женщин с целью профилактики мочевой инфекции является обязательным и имеет уровень убедительности рекомендаций А с уровнем достоверности доказательств — 1 [7].

Основанием вышеуказанных рекомендацией является целый пласт научных работ, посвященных микробиоте мочевых путей, которая на сегодняшний день представлена не менее чем 100 различными видами микроорганизмов [8, 9]. Совершенно четко продемонстрировано, что существующая микробиота может не только оказывать влияние на течение инфекции за счет прямого или опосредованного влияния на патогенность бактерий, но и сама подвержена влиянию уропатогенов. Применение метода геномного секвенирования показало, что уробиом человека имеет сложный состав и представлен не только бактериями, но и вирусами, роль которых до сих пор в полной мере не открыта [10].

Наравне с привычными уропатогенами, такими как кишечная палочка или протей, в уробиом мочевого пузыря входит также большое количество грамположительных и грамотрицательных бактерий. Исследования подтвердили возможность наличия различных уротипов: Lactobacillus, Gardnerella, Corynebacterium, Streptococcus и Staphylococcus, Atopobium и др., однако со здоровым состоянием ассоциировано преобладание именно Lactobacillus [11]. Основным механизмом воздействия лактобактерий на уропатогены является увеличение так называемой лак-фазы (фаза медленного роста) уропатогенов, что предотвращает быстрое увеличение их количества [12].

Характерной чертой уробиома является его динамичность под влиянием приема антибактериальных препаратов, гормонального статуса, возраста и сопутствующей патологии. При этом применение антибиотиков уменьшает вклад лактобактерий, а пациентки, применявшие метронидазол с целью лечения бактериального вагиноза, характеризуются меньшим разнообразием уробиома.

Ключевым моментом в решении вопросов профилактики рецидивов ИМП явилось в том числе открытие тесной связи микробиоты влагалища и мочевых путей. Так, бактерии рода Lactobacillus был наиболее распространенным родом как в моче, так и во влагалище [13], а изменение микробиоты влагалища связана с рецидивом ИМП [14]. Показательно также, что геном штамов Gardnerella из влагалища полностью совпадает с геноном бактерий мочевого пузыря [15], при это доказано наличие различных видов гарднерелл.

В реальной клинической практике диагностика ИМП, ассоциированных с Gardnerella, представляет большую проблему, и связано это в первую очередь со сложностью инкубации, которая должна достигать не менее 48–72 ч в анаэробных условиях в строго регламентированном температурном режиме [16].

Микробиом влагалища и рак шейки матки

Связь нормального микробиома влагалища и рака шейки матки продемонстрирована в целой группе исследований. Именно стабильность и состав вагинального микробиома играют важную роль в определении врожденного иммунного ответа хозяина и восприимчивости к инфекциям, включая ВПЧ [17, 18].

Показано, что возможность влияния лактобактерий на местный клеточный и гуморальный иммунитет выражается в регуляции пролиферации и дифференцировке иммунных клеток. Помимо этого, лактобактерии создают также физический барьер, препятствующий проникновению ВПЧ в базальные клетки многослойного эпителия влагалища, что крайне важно, так как дефект эпителия является необходимым фактором для инфицирования клеток [19, 20]. Другим механизмом влияния Lactobacillus spp. является собственно цитотоксический эффект за счет секреции противоопухолевых метаболитов, в том числе фосфорилированных полисахаридов [21, 22].

Увеличение количества Lactobacillus spp. во влагалище ассоциировано со снижением частоты инфицирования ВПЧ высокого онкогенного риска, цервикальной интраэпителиальной неоплазии и рака [23].

Последние генетические исследования также подтверждают факт связи микробиома и ВПЧ-ассоциированных заболеваний. Так, 87 исследований секвенирования микробиома нового поколения при различных гинекологических заболеваниях показали аналогичность микробиомов при бактериальном вагинозе, CIN и раке шейки матки [24].

Возможность подавления инфицирования базальных клеток эпителия влагалища ВПЧ путем поддержания нормального микробиома влагалища представляет огромный практический интерес, так как ВПЧ-инфекция характеризуется крайне высокой контагиозностью, превосходящей генитальный герпес и ВИЧ [25], а клеточный тропизм является одним из 10 механизмов развития рака шейки матки [26].

Помимо этого, в последние годы отмечена большая связь ВПЧ-поражений генитального тракта и ростом анальных неоплазий. Так, проспективное исследование 317 пациенток в возрасте ≥ 40 лет, имевших в анамнезе SIL или РШМ, показало, что аномальные анальные цитологические данные диагностированы у каждой 3 пациентки в 30,3% случаев, при этом у 31,3% наблюдений анальная интраэпителиальная неоплазия подтверждена биопсией [27]. Другое исследование, включившее 324 пациентки в возрасте ≥ 21 года с предшествующим диагнозом дисплазии высокой степени / рака шейки матки, влагалища или вульвы, выявило аномальную анальную цитологическую картину у 23% женщин [28]. Учитывая, что при цервикальной ВПЧ-инфекции частота анальной ВПЧ-инфекции может достигать 59,3%, с обнаружением 16 онкотипа в 85% случаев, пациентки с ВПЧ-ассоциированными гинекологическими заболеваниями должны проходить соответствующий первичный и вторичный скрининг на анальную неоплазию [29].

Терапия бактериального вагиноза

Основной целью терапии БВ является элиминация повышенного количества анаэробных микроорганизмов. При этом к 1 линии терапии относят препараты группы 5-нитроимидазола или клиндамицин, в том числе в составе комбинированных препаратов. На сегодняшний день проблема БВ имеет 2 основных аспекта: высокий риск рецидива и устойчивость к антимикробным препаратам.

Исследование 326 женщин с БВ и без него с использованием секвенирования следующего поколения (NGS) для определения распространенности 14 предварительно выбранных генов устойчивости к противомикробным препаратам (AMR) показало, что ген AMR, ответственный за устойчивость к клиндамицину, был наиболее распространенным геном, присутствующим как в образцах БВ, так и в образцах без БВ, хотя его распространенность в образцах БВ была намного выше (61,8%). При этом уровень идентификации гена AMR для метронидазола был низким и составил всего 1,4%. Механизмом действия генов резистентности, кодирующего устойчивость к 5-нитроимидазолу, является синтез специфичных метаболитов в обход токсичных нитрорадикалов, необходимых для антимикробной активности [30].

Несмотря на это, каждый последующий курс лечения метронидазола имеет более низкий процент эффективности терапии. Так, чувствительность изолятов G. vaginalis от 80 женщин с единичными или множественными эпизодами симптоматического БВ до и после лечения пероральным приемом 2 г метронидазола ежедневно в течение 2–5 дней постепенно снижалась с каждым последующим курсом: до лечения чувствительность к метронидазолу — 88–100%, первый курс — 76–82%, второй — 53–82%, третий — 36% и четвертый — 0% [31]. Значимым резервом лечения резистентных к метронидазолу форм влагалищных инфекций является переход на терапию тинидазолом, что продемонстрировано на примере лечения хронического метронидазол-резистентного трихомониаза [32, 33].

Кроме того, терапия БВ сопряжена с проблемой нарушения естественной микрофлоры влагалища, что, безусловно, усугубляет дисбиотические состояния влагалища. Это закономерно приводит к снижению естественных защитных функций организма и является причиной реактивации условно патогенной микрофлоры и рецидивированию БВ или вульвовагинального кандидоза, что определяет необходимость длительной поддерживающей терапии.

Поэтому важной гранью проблемы антибактериальной терапии БВ является чувствительность собственных лактобактерий к антимикробному препарату, и здесь приоритет остается за препаратами группы 5-нитроимидазола. Исследования показали, что при минимальной ингибирующей концентрации (МИК) ≤ 2, 26 (96%) из 27 изолятов Lactobacillus crispatus, 27 L. jensenii, 5 (19%) из 27 L. gasseri и 18 (67%) из 27 изолятов L. Iners были чувствительны к клиндамицину, в то время как МИК для всех протестированных лактобацилл составляла > 128 мкг/мл для секнидазола, метронидазола и тинидазола [34]. Таким образом, применение метронидазола и тинидазола позволяет максимально сохранить пул собственной нормальной микробиоты, что в последующем позволит снизить риск рецидивирования БВ.

При этом необходимо учитывать и другие дополнительные факторы риска рецидивирования БВ: наличие внутриматочных спиралей (ВМС) и курение. Однако основным фактором рецидивирования БВ является формирование полимикробной биопленки. Так, наличие в биопленке одновременно и F. vaginae (ранее — Atopobium vaginae) и патогенных форм Gardnerella spp. приводило к существенному увеличению частоты рецидивов с 38 до 83%, по сравнению с группой, где присутствовали только виды Gardnerella [35].

Другое исследование также подтвердило, что наличие трехвидовых биопленок, содержащих G. vaginalis, F. vaginae и P. Anaerobius, приводит к значительному увеличению толерантности к метронидазолу, по сравнению с одновидовыми биопленками [36].

Не менее важным является факт возможного обмена возбудителями БВ при сексуальных контактах [37, 38]. В 2007 г было показано, что только применение презерватива приводит к снижению частоты рецидивов БВ на 50% [39].

Кроме того, маркерами плохого клинического исхода может быть обнаружение определенных штаммов микроорганизмов — Gardnerella Gsp07, G. Swidsinski и G. Leopoldii, относящихся к патогенным [40].

Эффективными стратегиями предотвращения резистентности при лечении рецидивирующего БВ являются: изменение способа применения терапии с переходом с переорального применения на вагинальный, и наоборот, смена класса терапевтического препарата (например, с 5-нитроимидазола на клиндамицин, или наоборот) и увеличение дозы препарата. Интересным представляется тот факт, что сочетание перорального и вагинального пути введения препаратов группы 5-нитроимидазола является более эффективным, чем только пероральный метод терапии [41].

Одним из эффективных вагинальных препаратов является комбинированный препарат, содержащий тинидазол, рекомендованный экспертами для лечения БВ в международных и российских клинических рекомендациях, и тиоконазол, продемонстрировавший высокую эффективность в лечении вульвовагинального кандидоза [42–45].

Основным отличием препарата тинидазол 150 мг и тиоконазол 100 мг является максимально широкий спектр действия с бактерицидным эффектом на Gardnerella vaginalis, Bacteroides spp., Clostridium spp., Eubacterium spp., Fusobacterium spp., Peptococcus spp., Peptostreptococcus spp., Veillonella spp., грамположительные Staphylococcus spp. и Sreptococcus spp, а также Trichomonas vaginalis. В этом контексте тинидазол, по сравнению с метронидазолом, характеризуется более широким спектром микробиологической активности, а также лучшей переносимостью за счет снижения токсичности препарата [46].

По сравнению с другими комплексными препаратами сочетание тинидазола и тиоконазола выделяет быстрота оказываемого бактерицидного и фунгицидного эффекта с высоким профилем безопасности, что закономерно проявляется в скорости наступления клинического эффекта. Это подтверждают данные проспективного рандомизированного двойного слепого плацебо контролируемого исследования, охватившего 235 женщин из 10 центров США, в котором была проведена оценка эффективности тинидазола через 21–30 дней после лечения БВ в виде двух схем применения: в дозе 1 г перорально один раз в день в течение 5 дней и 2 г один раз в день в течение 2 дней, по сравнению с группой плацебо. Была показана высокая эффективность терапии в обеих группах приема тинидазола, независимо от длительности назначенной терапии, и хорошая приверженность и переносимость лечения [47].

Возможность достижения быстрого клинического и лабораторного излечения БВ имеет огромное значение, поскольку позволяет добиться максимальной приверженности пациентки к проводимому лечению.

Главным отличием препарата также является тот факт, что второй компонент — тиоконазол является противогрибковым препаратом с антибактериальным действием. При этом фунгицидный эффект тиоконазола охватывает не только грибы Candidа, но и Trychophyton spp., Microsporum spp., Epidermophyton spp. При сравнении 5 известных антигрибковыми препаратов: клотримазол, коназол, миконазол кетоконазол и тиоконазол только последний в течение 8 ч приводил к гибели всех изолятов грибка, в то время как ни один другой из исследуемых препаратов не приводил к гибели даже одного изолята в течение данного отрезка времени [48]. Помимо грибковых инфекций тиоконазол действует также на Trichomonas vaginalis, Gardneretla vaginalis, Bacteroides spp. и Staphylococcus spp., Sreptococcus spp. Возможность бактерицидного эффекта на грамположительную микрофлору имеет значение не только в контексте лечения аэробных вагинитов, но и профилактике инфекций мочевыводящих путей (ИМП) за счет снижения риска реинфицирования из влагалища. Это особенно важно, так как стафилококковая инфекция составляет до 42% ИМП среди женщин в возрасте 16–25 лет и более 40% молодых сексуально активных женщин колонизированы S. saprophyticus в прямой кишке, уретре или шейке матки. Симптомы ИМП, вызванные S. saprophyticus, сходны по спектру с симптомами, вызванными E. coli, но могут быть более тяжелыми, чем у пациентов с ИМП E. coli, что приводит к развитию острого пиелонефрита примерно у 40% пациентов [8].

Метаанализ 4 клинических исследований, включивших 209 пациенток с вульвовагинальными инфекциями, продемонстрировал явное преимущество препарата тинидазол / тиоконазол с повышением клинического излечения БВ в 20 раз (ОР 20.4, 95% ДИ 9.5–43.6), микробиологического излечения БВ — в 16 раз (ОР 15.5, 95% ДИ 7.6–31.5) и микробиологического излечения от вульвовагинального кандидоза — в 21 раз (ОР 21.0, 95% ДИ 8.8–50.2) [49]. Возможность применения обычной 7-дневной и альтернативной схемы (по 1 свече 2 раза в день 3 дня) значительно повышает приверженность терапии среди пациенток, так как более половины пациенток не завершают курс назначенной терапии и прекращают применение препаратов после 4 дней терапии [50].

Появление препарата с увеличенными дозами тинидазола до 300 мг и тиоконазола до 200 мг позволяет не только сразу начинать лечение с 3-дневной схемы, но и безусловно может решить проблему с формированием резистентности к проводимой терапии. Повышенная дозировка обеспечила высокую эффективность препарата в отношении в лечении наиболее распространенных причин вагинальных выделений: бактериальный вагиноз, вульвовагинальный кандидоз, трихомонадный вагинит и смешанные вагинальные инфекции.

Последние исследования открывают новые возможности применения тиоконазола. Так, работы Sebastian J., Rathinasamy K., 2021 г., продемонстрировали, что тиоконазол индуцирует апоптоз и значительно тормозит миграцию клеток рака шейки матки. Блокировка роста клеток происходит за счет изменения конформации димера тубулина, из которого состоят микротрубочки — структуры клетки, участвующие в основных клеточных процессах, включая митоз, цитокинез и везикулярный транспорт. Именно тубулин является мишенью для целого ряда противоопухолевых препаратов. Вследствие того, что тиоконазол хорошо переносится при местном применении, рассматривается возможность разработки его в качестве местного противоопухолевого средства [51].

Основным направлением лечения рецидивирующего БВ является длительная поддерживающая профилактическая антибиотикотерапия в течение 4–6 месяцев. На сегодняшний день наиболее широко используемой схемой является вагинальный гель метронидазола 0,75% два раза в неделю в течении 6 месяцев, который умеренно эффективен для предотвращения рецидивов примерно у 70%. В 2023 г появились европейские рекомендации противорецидивной терапии БВ препаратом метронидазола 750 мг интравагинально 2 раза в неделю в течении 6 месяцев и альтернативная схема: метронидазол внутрь 500 мг (по 250 мг 2 раза в день) 2 недели, затем борная кислота 600 мг интравагинально ежедневно 3 недели с продолжением лечения метронидазолом интравагинально 2 раза в неделю 4–6 месяцев [52].

По некоторым данным, применение тинидазола может быть также эффективным методом лечения в когорте женщин с рецидивирующим БВ, получавших длительную поддерживающую терапию метронидазолом [53].

Большого внимания заслуживают вагинальные и пероральные про- и пребиотики, способные снижать объем биопленки и повышать эффективность топических антибактериальных средств. [54, 55].

Таким образом, лечение бактериального вагиноза — задача чрезвычайно непростая и очень важен выбор средств с доказанной эффективностью. На сегодня это комбинация внутрь и вагинально производных имидазола. Комбинированные препараты, содержащие тинидазол и тиоконазол, могут явиться приоритетным выбором врача за счет широкого спектра бактерицидного и фунгицидного действия препарата, а также минимальных рисков генетически детерминированной первичной резистентности микробных сообществ и высокой эффективности в случае метронидазол-резистентных инфекций. Практически отсутствие негативного влияния на собственный пул лактобактерий уже на первом этапе терапии бактериального вагиноза является одним из гарантов профилактики рецидива заболевания. Наличие выраженного бактерицидного эффекта у обоих компонентов препарата — тинидазола и тиоконазола позволяет рассматривать их как выбор для лечения пациенток с БВ и наличием сопутствующей инфекции мочевых путей, зная о том, что измененная микрофлора влагалища — источник тяжелых форм восходящей инфекции мочевыводящих путей.

Гарифуллова Ю.В.

https://orcid.org/0000-0002-4336-7828

Мальцева Л.И.

https://orcid.org/0000-0003-0999-4374

Литература

1. Neal C.M., Kus L.H., Eckert L.O., Peipert J.F. Noncandidal vaginitis: a comprehensive approach to diagnosis and management // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2020. — Vol. 222 (2). — P. 114–122. DOI: 10.1016/j.ajog.2019.09.001
2. Amabebe E., Anumba D.O.C. The vaginal microenvironment: the physiologic role of lactobacilli // Front. Med. (Lausanne). — 2018. — Vol. 5. — P. 181. DOI: 10.3389/fmed.2018.0018
3. Atashili J., Poole C., Ndumbe P.M., Adimora A.A., Smith J.S. Bacterial vaginosis and HIV acquisition: a meta-analysis of published studies // AIDS. — 2008. — Vol. 22 (12). — P. 1493–1501. DOI: 10.1097/QAD.0b013e3283021a37
4. Jolley J.A., Kim S., Wing D.A. Acute pyelonephritis and associated complications during pregnancy in 2006 in US hospitals // J. Matern. Fetal. Neonatal. Med. — 2012. — Vol. 25 (12). — P. 2494–2498.
5. Haarh T., Jensen J.S., Thomsen L., Duus L., Rygaard K., Humaidan P. Abnormal vaginal microbiota may be associated with poor reproductive outcomes: a prospective study in IVF patients // Hum. Reprod. — 2016. — Vol. 31 (4). — P. 795–803. DOI: 10.1093/humrep/dew026
6. John E., Delzell M.L. Lefevre Urinary tract infections during pregnancy // Am. Fam. Physician. — 2000. — Vol. 61 (3). — P. 713–720.
7. Клинические рекомендации МЗРФ «Инфекция мочевых путей при беременности». — 2021.
8. Kline K.A., Lewis A.L. Gram-positive uropathogens, polymicrobial urinary tract infection, and the emerging microbiota of the urinary tract // Microbiol. Spectr. — 2016. — Vol. 4 (2). DOI: 10.1128/microbiolspec.UTI-0012-2012
9. Ciara Kenneally, Craig P. Murphy, Roy D. Sleator, Eamonn P. Culligan. The urinary microbiome and biological therapeutics: Novel therapies for urinary tract infections // Microbiol. Res. — 2022. — Vol. 259. — P. 127010. DOI: 10.1016/j.micres.2022.127010
10. Wojciuk B., Salabura A., Grygorcewicz B., Kędzierska K., Ciechanowski K., Dołęgowska B. Urobiome: In Sickness and in Health Microorganisms. — 2019. — Vol. 7 (11). — P. 548.
11. Miller-Ensminger T., Garretto A., Brenner J., Thomas-White K., Zambom A., Wolfe A.J., Putonti C. Bacteriophages of the Urinary Microbiome // J. Bacteriol. — 2018. — Vol. 200 (7). — P. e00738-17.
12. Zandbergen L.E., Halverson T., Brons J.K., Wolfe A.J., de Vos M.G.J. The Good and the Bad: Ecological Interaction Measurements Between the Urinary Microbiota and Uropathogens // MG J. Front. Microbiol. — 2021. — Vol. 12. — P. 659450.
13. Komesu Y.M., Dinwiddie D.L., Richter H.E., Lukacz E.S., Sung V.W., Siddiqui N.Y. et al. Defining the relationship between vaginal and urinary microbiomes // Am. J. Obstet. Gynecol. — 2020. — Vol. 222 (2). — P. 154.e1–154.e10. DOI: 10.1016/j.ajog.2019.08.011
14. Stapleton A.E. The vaginal microbiota and urinary tract infection // Microbiol. Spectr. — 2016. — Vol. 4 (6). DOI: 10.1128/microbiolspec.UTI-0025-2016
15. Malki K., Shapiro J.W., Price T.K., Hilt E.E., Thomas-White K., Sircar T. et al. Genomes of Gardnerella strains reveal an abundance of prophages within the bladder microbiome // PLoS One. — 2016. — Vol. 11 (11). — P. e0166757.
16. Putonti C., Thomas-White K., Crum E., Hilt E.E., Price T.K., Wolfe A.J. Genome investigation of urinary Gardnerella strains and their relationship to isolates of the vaginal microbiota // mSphere. — 2021. — Vol. 6 (3). — P. e00154-21. DOI: 10.1128/mSphere.00154-21
17. Kesic V., Carcopino X., Preti M., Vieira-Baptista P., Bevilacqua F., Bornstein J. et al. The European Society of Gynaecological Oncology (ESGO), the International Society for the Study of Vulvovaginal Disease (ISSVD), the European College for the Study of Vulval Disease (ECSVD), and the European Federation for Colposcopy (EFC) consensus statement on the management of vaginal intraepithelial neoplasia // Int. J. Gynecol. Cancer. — 2023. — Vol. 33 (4). — P. 446–461. DOI: 10.1136/ijgc-2022-004213
18. Nieves-Ramírez M.E., Partida-Rodríguez O., Moran P., Serrano-Vázquez A., Pérez-Juárez H., Pérez-Rodríguez M.E. et al. Cervical squamous intraepithelial lesions are associated with differences in the vaginal microbiota of Mexican women // Microbiol. Spectr. — 2021. — Vol. 9 (2). — P. e0014321. DOI: 10.1128/Spectrum.00143-21
19. Medina-Contreras O., Luvián-Morales J., Valdez-Palomares F., Flores-Cisneros L., Sánchez-López M. S., Soto-Lugo J. H., et al. Immunonutrition in cervical cancer: immune response modulation by diet // Rev. Invest. Clin. — 2020. — Vol. 72 (4). — P. 219–230. DOI: 10.24875/ric.20000062
20. Ntuli L., Mtshali A., Mzobe G., Liebenberg L.J., Ngcapu S. Role of immunity and vaginal microbiome in clearance and persistence of human papillomavirus infection // Front. Cell Infect. Microbiol. — 2022. — Vol. 12. — P. 927131. DOI: 10.3389/fcimb.2022.927131
21. Champer M., Wong A.M., Champer J., Brito I.L., Messer P.W., Hou J.Y., et al. The role of the vaginal microbiome in gynaecological cancer // BJOG. — 2018. — Vol. 125 (3). — P. 309–315. DOI: 10.1111/1471-0528.14631
22. Pourmollaei S., Barzegari A., Farshbaf-Khalili A., Nouri M., Fattahi A., Shahnazi M. et al. Anticancer effect of bacteria on cervical cancer: Molecular aspects and therapeutic implications // Life Sci. — 2020. — Vol. 246. — P. 117413. DOI: 10.1016/j.lfs.2020.117413
23. Wang H., Ma Y., Li R., Chen X., Wan L., Zhao W. Associations of cervicovaginal lactobacilli with high-risk human papillomavirus infection, cervical intraepithelial neoplasia, and cancer: A systematic review and meta-analysis // J. Infect. Dis. — 2019. — Vol. 220 (8). — P. 1243–1254. DOI: 10.1093/infdis/jiz325
24. Zhou Z., Feng Y., Xie L., Ma S., Cai Z., Ma Y. Alterations in gut and genital microbiota associated with gynecological diseases: a systematic review and meta-analysis // Reprod. Biol. Endocrinol. — 2024. — Vol. 22 (1). — P. 13.
25. Carvalho N.S., Silva R.J.C.D., Val I.C.D., Bazzo M.L., Silveira M.F.D. Brazilian protocol for sexually transmitted infections 2020: human papillomavirus (HPV) infection // Rev. Soc. Bras. Med. Trop. — 2021. — Vol. 54 (suppl 1). — P. e2020790. DOI: 10.1590/0037-8682-790-2020
26. Rosendo-Chalma P., Antonio-Véjar V., Ortiz Tejedor J.G., Ortiz Segarra J., Vega Crespo B., Bigoni-Ordóñez G.D. The Hallmarks of cervical cancer: molecular mechanisms induced by human papillomavirus // Biology (Basel). — 2024. — Vol. 13 (2). — P. 77. DOI: 10.3390/biology13020077
27. Wohlmuth C., Ghorab Z., Shier M., Tinmouth J., Salit I.E., Covens A. et al. Cytology-based screening for anal intraepithelial neoplasia in women with a history of cervical intraepithelial neoplasia or cancer // Cancer Cytopathol. — 2021. — Vol. 129 (2). — P. 140–147. DOI: 10.1002/cncy.22360.
28. Batman S., Messick C.A., Milbourne A., Guo M., Munsell M.F., Fokom-Domgue J. et al. A Cross-sectional study of the prevalence of anal dysplasia among women with high-grade cervical, vaginal, and vulvar dysplasia or cancer: the PANDA study // Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev. — 2022. — Vol. 31 (12). — P. 2185–2191. DOI: 10.1158/1055-9965.EPI-22-0548
29. Brzeziński M., Stukan M. Anal cancer and anal intraepithelial neoplasia risk among patients treated for HPV-related gynecological diseases-a systematic review // J. Clin. Med. — 2023. — Vol. 12 (13). — P. 4216. DOI: 10.3390/jcm12134216
30. Bostwick D.G., Woody J., Hunt C., Budd W. Antimicrobial resistance genes and modelling of treatment failure in bacterial vaginosis: Clinical study of 289 symptomatic women // J. Med. Microbiol. — 2016. — Vol. 65. — P. 377–386. DOI: 10.1099/jmm.0.000236
31. Christina A. Muzny, Jack D. Sobel. The role of antimicrobial resistance in refractory and recurrent bacterial vaginosis and current recommendations for treatment // Antibiotics. — 2022. — Vol. 11 (4). — P. 500. DOI: 10.3390/antibiotics11040500
32. Mammen-Tobin A., Wilson J.D. Management of metronidazole-resistant Trichomonas vaginalis — a new approach // Int. J. STD AIDS. — 2005. — Vol. 16 (7). — P. 488–490. DOI: 10.1258/0956462054308422
33. Henien M., Nyirjesy P., Smith K. Metronidazole-resistant trichomoniasis: beneficial pharmacodynamic relationship with high-dose oral tinidazole and vaginal paromomycin combination therapy // Sex. Transm. Dis. — 2019. — Vol. 46 (1). — P. e1–e2. DOI: 10.1097/OLQ.0000000000000903
34. Petrina M.A.B., Cosentino L.A., Rabe L.K., Hillier S.L. Susceptibility of bacterial vaginosis (BV)-associated bacteria to secnidazole compared to metronidazole, tinidazole and clindamycin // Anaerobe. — 2017. — Vol. 47. — P. 115–119.
35. Bradshaw C.S., Tabrizi S.N., Fairley C.K., Morton A.N., Rudland E. Garland S.M. The Association of Atopobium vaginae and Gardnerella vaginalis with bacterial vaginosis and recurrence after oral metronidazole therapy // J. Infect. Dis. — 2006. — Vol. 194 (6). — P. 828–836. DOI: 10.1086/506621
36. Rosca A.S., Castro J., Sousa L.G.V., França A., Vaneechoutte M. Cerca N. In vitro interactions within a biofilm containing three species found in bacterial vaginosis (BV) support the higher antimicrobial tolerance associated with BV recurrence // J. Antimicrob. Chemother. — 2022. — Vol. 77 (8). — P. 2183–2190. DOI: 10.1093/jac/dkac155
37. Toh E., Xing Y., Gao X., Jordan S.J., Batteiger T.A., Batteiger B.E. Sexual behavior shapes male genitourinary microbiome composition // Cell Rep. Med. — 2023. — Vol. 4 (3). — P. 100981. DOI: 10.1016/j.xcrm.2023.100981
38. Zozaya M., Ferris M.J., Siren J.D., Lillis R., Myers L., Nsuami M.J. et al. Bacterial communities in penile skin, male urethra, and vaginas of heterosexual couples with and without bacterial vaginosis // Microbiome. — 2016. — Vol. 4. — P. 16. DOI: 10.1186/s40168-016-0161-6
39. Schwebke J.R., Desmond R.A. A randomized trial of the duration of therapy with metronidazole plus or minus azithromycin for treatment of symptomatic bacterial vaginosis // Clin. Inf. Dis. — 2007. — Vol. 44. — P. 213–219.
40. Turner E., Sobel J.D., Akins R.A. Prognosis of recurrent bacterial vaginosis based on longitudinal changes in abundance of Lactobacillus and specific species of Gardnerella // PLoS One. — 2021. — Vol. 16 (8). — P. e0256445. DOI: 10.1371/journal.pone.0256445
41. Wang F.M., Qian X.D., Xu H., Yu H.Y., Zhonghua Yi, Xue Za Zhi. Efficacy of 5-nitroimidazole derivatives in treatment of bacterial vaginosis. — 2008. — Vol. 88 (31). — P. 2201–2203.
42. Хрянин А.А., Кнорринг Г.Ю. Современные представления о бактериальном вагинозе // Гинекология. — 2021. — № 23 (1). — С. 37–42.
43. Guidelines Centers for Disease Control and Prevention, 2021, Guidelines. International Union against Sexually Transmitted Infections // IJ of STD&AIDS. — 2018. — № 29. — P. 1258–1272.
44. Клинические рекомендации по диагностике и лечению заболеваний, сопровождающихся патологическими выделениями из половых путей женщин (изд. 2). — М.: РОАГ, 2019.
45. Клинические рекомендации «Бактериальный вагиноз». Общероссийская общественная организация «Российское общество дерматовенерологов и косметологов», МЗ РФ, 2022.
46. Nailor M.D., Sobel J.D. Tinidazole for bacterial vaginosis // Expert Rev Anti Infect Ther. — 2007. — Vol. 5 (3). — P. 343–348. DOI: 10.1586/14787210.5.3.343
47. Livengood C.H. 3rd, Ferris D.G., Wiesenfeld H.C., Hillier S.L., Soper D.E., Nyirjesy P. et al. Effectiveness of two tinidazole regimens in treatment of bacterial vaginosis: a randomized controlled trial // Obstet. Gynecol. — 2007. — Vol. 110 (2 Pt 1). — P. 302–309. DOI: 10.1097/01.AOG.0000275282.60506.3d
48. Lefler E., Stevens D.A. Inhibition and killing of Candida albicans in vitro by five imidazoles in clinical use // Antimicrob. Agents Chemother. — 1984. — Vol. 25. — P. 450–454.
49. Торшин И.Ю., Аполихина И.А., Баранов И.И., Тапильская Н.И., Савичева А.М., Громова О.А. Эффективность и безопасность комбинации тинидазола и тиоконазола в лечении вагинальных инфекций // АиГ. — 2020. — № 4. — С. 214–222. DOI: 10.18565/aig.2020.4.214-222
50. Ших Е.В., Лазарева Н.Б., Пономаренко Т.М. Короткие курсы антимикробной терапии при бактериальном вагинозе: возможности современной фармакологии // Гинекология. — 2022. — № 24 (4). — С. 271–276. DOI: 10.26442/20795696.2022.4.201826
51. Sebastian J., Rathinasamy K. Cytotoxic mechanism of tioconazole involves cell cycle arrest at mitosis through inhibition of microtubule assembly // Cytotechnology. — 2022. — Vol. 74 (1). — P. 141–162. DOI: 10.1007/s10616-021-0516-w
52. Eleutério J.Jr, Campaner A.B., de Carvalho N.S. Diagnosis and treatment of infectious vaginitis: Proposal for a new algorithm // Front. Med. (Lausanne). — 2023. — Vol. 10. — P. 1040072. DOI: 10.3389/fmed.2023.1040072
53. Baylson F.A., Nyirjesy P., Weitz M.V. Treatment of recurrent bacterial vaginosis with tinidazole // Obstet. Gynecol. — 2004. — Vol. 104 (5 Pt 1). — P. 931–932. DOI: 10.1097/01.AOG.0000141551.67833.06
54. He Y., Na R., Niu X., Xiao B., Yang H. Lactobacillus rhamnosus and Lactobacillus casei affect various stages of Gardnerella species biofilm formation // Front. Cell Infect. Microbiol. — 2021. — Vol. 11. — P. 568178. DOI: 10.3389/fcimb.2021.568178
55. Afifirad R., Darb Emamie A., Golmoradi Zadeh R., Asadollahi P., Ghanavati R., Darbandi A. Effects of pro/prebiotics alone over pro/prebiotics combined with conventional antibiotic therapy to treat bacterial vaginosis: a systematic review // Int. J. Clin. Pract. — 2022. — Vol. 2022. — P. 4774783. DOI: 10.1155/2022/4774783

REFERENCES

1. Neal C.M., Kus L.H., Eckert L.O., Peipert J.F. Noncandidal vaginitis: a comprehensive approach to diagnosis and management. Am. J. Obstet. Gynecol, 2020, vol. 222 (2), pp. 114–122. DOI: 10.1016/j.ajog.2019.09.001
2. Amabebe E., Anumba D.O.C. The vaginal microenvironment: the physiologic role of lactobacilli. Front. Med. (Lausanne), 2018, vol. 5, p. 181. DOI: 10.3389/fmed.2018.0018
3. Atashili J., Poole C., Ndumbe P.M., Adimora A.A., Smith J.S. Bacterial vaginosis and HIV acquisition: a meta-analysis of published studies. AIDS, 2008, vol. 22 (12), pp. 1493–1501. DOI: 10.1097/QAD.0b013e3283021a37
4. Jolley J.A., Kim S., Wing D.A. Acute pyelonephritis and associated complications during pregnancy in 2006 in US hospitals. J. Matern. Fetal. Neonatal. Med, 2012, vol. 25 (12), pp. 2494–2498.
5. Haarh T., Jensen J.S., Thomsen L., Duus L., Rygaard K., Humaidan P. Abnormal vaginal microbiota may be associated with poor reproductive outcomes: a prospective study in IVF patients. Hum. Reprod, 2016, vol. 31 (4), pp. 795–803. DOI: 10.1093/humrep/dew026
6. John E., Delzell M.L. Lefevre Urinary tract infections during pregnancy. Am. Fam. Physician, 2000, vol. 61 (3), pp. 713–720.
7. Klinicheskie rekomendatsii MZRF “Infektsiya mochevykh putey pri beremennosti” [Clinical recommendations of the Ministry of Health of the Russian Federation “Urinary tract infection during pregnancy”], 2021.
8. Kline K.A., Lewis A.L. Gram-positive uropathogens, polymicrobial urinary tract infection, and the emerging microbiota of the urinary tract. Microbiol. Spectr, 2016, vol. 4 (2). DOI: 10.1128/microbiolspec.UTI-0012-2012
9. Ciara Kenneally, Craig P. Murphy, Roy D. Sleator, Eamonn P. Culligan. The urinary microbiome and biological therapeutics: Novel therapies for urinary tract infections. Microbiol. Res, 2022, vol. 259, p. 127010. DOI: 10.1016/j.micres.2022.127010
10. Wojciuk B., Salabura A., Grygorcewicz B., Kędzierska K., Ciechanowski K., Dołęgowska B. Urobiome: In Sickness and in Health Microorganisms, 2019, vol. 7 (11), p. 548.
11. Miller-Ensminger T., Garretto A., Brenner J., Thomas-White K., Zambom A., Wolfe A.J., Putonti C. Bacteriophages of the Urinary Microbiome. J. Bacteriol, 2018, vol. 200 (7), p. e00738-17.
12. Zandbergen L.E., Halverson T., Brons J.K., Wolfe A.J., de Vos M.G.J. The Good and the Bad: Ecological Interaction Measurements Between the Urinary Microbiota and Uropathogens. MG J. Front. Microbiol, 2021, vol. 12, p. 659450.
13. Komesu Y.M., Dinwiddie D.L., Richter H.E., Lukacz E.S., Sung V.W., Siddiqui N.Y. et al. Defining the relationship between vaginal and urinary microbiomes. Am. J. Obstet. Gynecol, 2020, vol. 222 (2), pp. 154.e1–154.e10. DOI: 10.1016/j.ajog.2019.08.011
14. Stapleton A.E. The vaginal microbiota and urinary tract infection. Microbiol. Spectr, 2016, vol. 4 (6). DOI: 10.1128/microbiolspec.UTI-0025-2016
15. Malki K., Shapiro J.W., Price T.K., Hilt E.E., Thomas-White K., Sircar T. et al. Genomes of Gardnerella strains reveal an abundance of prophages within the bladder microbiome. PLoS One, 2016, vol. 11 (11), p. e0166757.
16. Putonti C., Thomas-White K., Crum E., Hilt E.E., Price T.K., Wolfe A.J. Genome investigation of urinary Gardnerella strains and their relationship to isolates of the vaginal microbiota. mSphere, 2021, vol. 6 (3), p. e00154-21. DOI: 10.1128/mSphere.00154-21
17. Kesic V., Carcopino X., Preti M., Vieira-Baptista P., Bevilacqua F., Bornstein J. et al. The European Society of Gynaecological Oncology (ESGO), the International Society for the Study of Vulvovaginal Disease (ISSVD), the European College for the Study of Vulval Disease (ECSVD), and the European Federation for Colposcopy (EFC) consensus statement on the management of vaginal intraepithelial neoplasia. Int. J. Gynecol. Cancer, 2023, vol. 33 (4), pp. 446–461. DOI: 10.1136/ijgc-2022-004213
18. Nieves-Ramírez M.E., Partida-Rodríguez O., Moran P., Serrano-Vázquez A., Pérez-Juárez H., Pérez-Rodríguez M.E. et al. Cervical squamous intraepithelial lesions are associated with differences in the vaginal microbiota of Mexican women. Microbiol. Spectr, 2021, vol. 9 (2), p. e0014321. DOI: 10.1128/Spectrum.00143-21
19. Medina-Contreras O., Luvián-Morales J., Valdez-Palomares F., Flores-Cisneros L., Sánchez-López M. S., Soto-Lugo J. H., et al. Immunonutrition in cervical cancer: immune response modulation by diet. Rev. Invest. Clin, 2020, vol. 72 (4), pp. 219–230. DOI: 10.24875/ric.20000062
20. Ntuli L., Mtshali A., Mzobe G., Liebenberg L.J., Ngcapu S. Role of immunity and vaginal microbiome in clearance and persistence of human papillomavirus infection. Front. Cell Infect. Microbiol, 2022, vol. 12, pp. 927131. DOI: 10.3389/fcimb.2022.927131
21. Champer M., Wong A.M., Champer J., Brito I.L., Messer P.W., Hou J.Y., et al. The role of the vaginal microbiome in gynaecological cancer. BJOG, 2018, vol. 125 (3), pp. 309–315. DOI: 10.1111/1471-0528.14631
22. Pourmollaei S., Barzegari A., Farshbaf-Khalili A., Nouri M., Fattahi A., Shahnazi M. et al. Anticancer effect of bacteria on cervical cancer: Molecular aspects and therapeutic implications. Life Sci, 2020, vol. 246, pp. 117413. DOI: 10.1016/j.lfs.2020.117413
23. Wang H., Ma Y., Li R., Chen X., Wan L., Zhao W. Associations of cervicovaginal lactobacilli with high-risk human papillomavirus infection, cervical intraepithelial neoplasia, and cancer: A systematic review and meta-analysis. J. Infect. Dis, 2019, vol. 220 (8), pp. 1243–1254. DOI: 10.1093/infdis/jiz325
24. Zhou Z., Feng Y., Xie L., Ma S., Cai Z., Ma Y. Alterations in gut and genital microbiota associated with gynecological diseases: a systematic review and meta-analysis. Reprod. Biol. Endocrinol, 2024, vol. 22 (1), p. 13.
25. Carvalho N.S., Silva R.J.C.D., Val I.C.D., Bazzo M.L., Silveira M.F.D. Brazilian protocol for sexually transmitted infections 2020: human papillomavirus (HPV) infection. Rev. Soc. Bras. Med. Trop, 2021, vol. 54 (suppl 1), p. e2020790. DOI: 10.1590/0037-8682-790-2020
26. Rosendo-Chalma P., Antonio-Véjar V., Ortiz Tejedor J.G., Ortiz Segarra J., Vega Crespo B., Bigoni-Ordóñez G.D. The Hallmarks of cervical cancer: molecular mechanisms induced by human papillomavirus. Biology (Basel), 2024, vol. 13 (2), p. 77. DOI: 10.3390/biology13020077
27. Wohlmuth C., Ghorab Z., Shier M., Tinmouth J., Salit I.E., Covens A. et al. Cytology-based screening for anal intraepithelial neoplasia in women with a history of cervical intraepithelial neoplasia or cancer. Cancer Cytopathol, 2021, vol. 129 (2), pp. 140–147. DOI: 10.1002/cncy.22360.
28. Batman S., Messick C.A., Milbourne A., Guo M., Munsell M.F., Fokom-Domgue J. et al. A Cross-sectional study of the prevalence of anal dysplasia among women with high-grade cervical, vaginal, and vulvar dysplasia or cancer: the PANDA study. Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev, 2022, vol. 31 (12), pp. 2185–2191. DOI: 10.1158/1055-9965.EPI-22-0548
29. Brzeziński M., Stukan M. Anal cancer and anal intraepithelial neoplasia risk among patients treated for HPV-related gynecological diseases-a systematic review. J. Clin. Med, 2023, vol. 12 (13), pp. 4216. DOI: 10.3390/jcm12134216
30. Bostwick D.G., Woody J., Hunt C., Budd W. Antimicrobial resistance genes and modelling of treatment failure in bacterial vaginosis: Clinical study of 289 symptomatic women. J. Med. Microbiol, 2016, vol. 65, pp. 377–386. DOI: 10.1099/jmm.0.000236
31. Christina A. Muzny, Jack D. Sobel. The role of antimicrobial resistance in refractory and recurrent bacterial vaginosis and current recommendations for treatment. Antibiotics, 2022, vol. 11 (4), p. 500. DOI: 10.3390/antibiotics11040500
32. Mammen-Tobin A., Wilson J.D. Management of metronidazole-resistant Trichomonas vaginalis — a new approach. Int. J. STD AIDS, 2005, vol. 16 (7), pp. 488–490. DOI: 10.1258/0956462054308422
33. Henien M., Nyirjesy P., Smith K. Metronidazole-resistant trichomoniasis: beneficial pharmacodynamic relationship with high-dose oral tinidazole and vaginal paromomycin combination therapy. Sex. Transm. Dis, 2019, vol. 46 (1), pp. e1–e2. DOI: 10.1097/OLQ.0000000000000903
34. Petrina M.A.B., Cosentino L.A., Rabe L.K., Hillier S.L. Susceptibility of bacterial vaginosis (BV)-associated bacteria to secnidazole compared to metronidazole, tinidazole and clindamycin. Anaerobe, 2017, vol. 47, pp. 115–119.
35. Bradshaw C.S., Tabrizi S.N., Fairley C.K., Morton A.N., Rudland E. Garland S.M. The Association of Atopobium vaginae and Gardnerella vaginalis with bacterial vaginosis and recurrence after oral metronidazole therapy. J. Infect. Dis, 2006, vol. 194 (6), pp. 828–836. DOI: 10.1086/506621
36. Rosca A.S., Castro J., Sousa L.G.V., França A., Vaneechoutte M. Cerca N. In vitro interactions within a biofilm containing three species found in bacterial vaginosis (BV) support the higher antimicrobial tolerance associated with BV recurrence. J. Antimicrob. Chemother, 2022, vol. 77 (8), pp. 2183–2190. DOI: 10.1093/jac/dkac155
37. Toh E., Xing Y., Gao X., Jordan S.J., Batteiger T.A., Batteiger B.E. Sexual behavior shapes male genitourinary microbiome composition. Cell Rep. Med, 2023, vol. 4 (3), p. 100981. DOI: 10.1016/j.xcrm.2023.100981
38. Zozaya M., Ferris M.J., Siren J.D., Lillis R., Myers L., Nsuami M.J. et al. Bacterial communities in penile skin, male urethra, and vaginas of heterosexual couples with and without bacterial vaginosis. Microbiome, 2016, vol. 4, p. 16. DOI: 10.1186/s40168-016-0161-6
39. Schwebke J.R., Desmond R.A. A randomized trial of the duration of therapy with metronidazole plus or minus azithromycin for treatment of symptomatic bacterial vaginosis. Clin. Inf. Dis, 2007, vol. 44, pp. 213–219.
40. Turner E., Sobel J.D., Akins R.A. Prognosis of recurrent bacterial vaginosis based on longitudinal changes in abundance of Lactobacillus and specific species of Gardnerella. PLoS One, 2021, vol. 16 (8), p. e0256445. DOI: 10.1371/journal.pone.0256445
41. Wang F.M., Qian X.D., Xu H., Yu H.Y., Zhonghua Yi, Xue Za Zhi. Efficacy of 5-nitroimidazole derivatives in treatment of bacterial vaginosis, 2008, vol. 88 (31), pp. 2201–2203.
42. Khryanin A.A., Knorring G.Yu. Modern ideas about bacterial vaginosis. Ginekologiya, 2021, no. 23 (1), pp. 37–42 (in Russ.).
43. Guidelines Centers for Disease Control and Prevention, 2021, Guidelines. International Union against Sexually Transmitted Infections. IJ of STD&AIDS, 2018, no. 29, pp. 1258–1272.
44. Klinicheskie rekomendatsii po diagnostike i lecheniyu zabolevaniy, soprovozhdayushchikhsya patologicheskimi vydeleniyami iz polovykh putey zhenshchin (izd. 2) [Clinical recommendations for the diagnosis and treatment of diseases accompanied by pathological discharge from the genital tract of women (ed. 2)]. Moscow: ROAG, 2019.
45. Klinicheskie rekomendatsii “Bakterial’nyy vaginoz”. Obshcherossiyskaya obshchestvennaya organizatsiya “Rossiyskoe obshchestvo dermatovenerologov i kosmetologov”, MZ RF, 2022 [Clinical recommendations “Bacterial vaginosis”. All-Russian public organization «Russian Society of Dermatovenereologists and Cosmetologists», Ministry of Health of the Russian Federation, 2022].
46. Nailor M.D., Sobel J.D. Tinidazole for bacterial vaginosis. Expert Rev Anti Infect Ther, 2007, vol. 5 (3), pp. 343–348. DOI: 10.1586/14787210.5.3.343
47. Livengood C.H. 3rd, Ferris D.G., Wiesenfeld H.C., Hillier S.L., Soper D.E., Nyirjesy P. et al. Effectiveness of two tinidazole regimens in treatment of bacterial vaginosis: a randomized controlled trial. Obstet. Gynecol, 2007, vol. 110 (2 pt 1), pp. 302–309. DOI: 10.1097/01.AOG.0000275282.60506.3d
48. Lefler E., Stevens D.A. Inhibition and killing of Candida albicans in vitro by five imidazoles in clinical use. Antimicrob. Agents Chemother, 1984, vol. 25, pp. 450–454.
49. Torshin I.Yu., Apolikhina I.A., Baranov I.I., Tapil’skaya N.I., Savicheva A.M., Gromova O.A. Efficacy and safety of the combination of tinidazole and tioconazole in the treatment of vaginal infections. AiG, 2020, no. 4, pp. 214–222 (in Russ.). DOI: 10.18565/aig.2020.4.214-222
50. Shikh E.V., Lazareva N.B., Ponomarenko T.M. Short courses of antimicrobial therapy for bacterial vaginosis: possibilities of modern pharmacology. Ginekologiya, 2022, no. 24 (4), pp. 271–276 (in Russ.). DOI: 10.26442/20795696.2022.4.201826
51. Sebastian J., Rathinasamy K. Cytotoxic mechanism of tioconazole involves cell cycle arrest at mitosis through inhibition of microtubule assembly. Cytotechnology, 2022, vol. 74 (1), pp. 141–162. DOI: 10.1007/s10616-021-0516-w
52. Eleutério J.Jr, Campaner A.B., de Carvalho N.S. Diagnosis and treatment of infectious vaginitis: Proposal for a new algorithm. Front. Med. (Lausanne), 2023, vol. 10, pp. 1040072. DOI: 10.3389/fmed.2023.1040072
53. Baylson F.A., Nyirjesy P., Weitz M.V. Treatment of recurrent bacterial vaginosis with tinidazole. Obstet. Gynecol, 2004, vol. 104 (5 pt 1), pp. 931–932. DOI: 10.1097/01.AOG.0000141551.67833.06
54. He Y., Na R., Niu X., Xiao B., Yang H. Lactobacillus rhamnosus and Lactobacillus casei affect various stages of Gardnerella species biofilm formation. Front. Cell Infect. Microbiol, 2021, vol. 11, pp. 568178. DOI: 10.3389/fcimb.2021.568178
55. Afifirad R., Darb Emamie A., Golmoradi Zadeh R., Asadollahi P., Ghanavati R., Darbandi A. Effects of pro/prebiotics alone over pro/prebiotics combined with conventional antibiotic therapy to treat bacterial vaginosis: a systematic review. Int. J. Clin. Pract, 2022, vol. 2022, pp. 4774783. DOI: 10.1155/2022/4774783